Кодекс Снеговика

– Верочка мне дала. Восемнадцать позиций. Из них помню только ананас. У тебя телефон есть?

– Нет, не захватил.

– Я тоже забыл. Придется импровизировать. Не возвращаться же из-за такой мелочи…

Вадим покатил коляску между продуктовыми рядами. Впереди шел Николай и хватал с полок все, что, как ему думалось, могло оказаться в списке Веры. Скоро коляска наполнилась различными пакетами и кульками в количестве, намного превышающем восемнадцать. Ананас во фруктово-овощном отделе не продавался. Вместо него Николай выбрал большую дыню.

– Давай еще водки возьмем, – предложил он Вадиму, когда они проходили мимо стеллажа с бутылками.

– Зачем? У нас почти ящик дома стоит. Сам же привез.

– Этот ящик уже опломбирован. До обеда нам вряд ли что-то дадут, а если и дадут, то не больше ста грамм. Я свою Веруню не первый год знаю. Припрячем где-нибудь в дровах. Будем подзаряжаться во время перекуров, как твой Снеговик. Ты мне, кстати, обещал про него рассказать.

– При первой же удобной возможности.

– С нетерпением жду.

Они выстояли небольшую очередь в кассу, загрузили продукты в багажник и сели в джип. Николай завел мотор и уже хотел тронуться с места, но Вадим его придержал.

– Погоди, Коля, давай здесь поговорим. Мотор не глуши, пусть печка работает.

«Другого подходящего случая может и не быть», – соображал он. Изолированное пространство салона обеспечивало необходимую приватность. Можно было бы и дома поговорить, но там предпразднично возбужденные женщины не дадут покоя, пока не будут почищены все картофелины, морковки и свёклы. Катерина, пожалуй, заставит еще по новогодней традиции повалять ковер в свежем снегу, хотя сейчас Вадим не помнил, был ли в их доме ковер…

Коля с изучающей ухмылкой посмотрел на товарища. Ему вообще-то не терпелось выпить, но, как человек, часто действующий на грани фола, он по лицу Вадима прочувствовал важность текущего момента.

– Понял, братан. В кабинетах прослушка, дома дослушка, поэтому настоящие агенты обмениваются информацией на парковке возле сельмага. Кодовое слово – снеговик, го-го…

– Только давай сейчас без шуток. Разговор действительно серьезный, хотя тебе он может показаться странным.

– Я весь внимания, братан. Странные разговоры – это как раз моя тема.

– Тогда я без предисловий. Дело в том, что сегодня ночью наш поселок должны поджечь, и никто, кроме меня, не может это предотвратить. Мне нужна твоя квалифицированная помощь.

– Как бывшего географа?

– Нет, братан. Как бывшего бандита…

Снеговик рассказывал Анюте про Моцарта. Она лежала на кровати и слушала его очень внимательно. В руках у нее были «Денискины рассказы» – на тот случай, если мама неожиданно заглянет сюда.

Пользуясь телепатическими приемами, Снеговик сумел показать Анюте не внешнего Моцарта, который людям казался малосимпатичным, а внутреннего – его грусти и радости, искания, неудачи, озарения. Это было похоже на музыку в красках, только теперь Анюта видела в таких же красках не ноты, а душу человека, который до сих пор был для нее лишь школьной иконой, висевшей на стене кабинета музыкальной литературы. Моцарт оказался таким могучим внутри, но таким беззащитным снаружи, что Анюте стало обидно за него. Она не понимала, почему люди, даже самые близкие, были так жестоки к нему. Неужели они не смогли увидеть настоящего Моцарта точно так же, как она видела его сейчас.

– Он похож на тебя, – сказала Анюта.

– Ты что имеешь в виду? – не сразу понял Снеговик.

– Ты не двигаешься, ты всего лишь снежная фигура, но ты… Ты делаешь чудеса. Моцарт был такой же. Он делал чудеса из ничего, но всем казался слабым…

Снеговик замолчал, переваривая детское откровение.

Лютеция лежала в ногах девочки и то ли спала, то ли также переживала за Моцарта.

– А ты можешь мне сыграть какую-нибудь его музыку? – попросила Анюта.

– Конечно, могу, но попозже.

– У тебя есть какие-то дела?

– Да, у меня и тебя очень скоро появится важное дело. Твой папа сейчас разговаривает с дядей Колей. Он пытается заставить его поверить в меня. И мы должны ему помочь.

– Зачем? – Анюта нахмурилась. Ей почему-то это было неприятно услышать. Она почувствовала укол ревности, так как за эти дни успела привыкнуть к мысли, что среди людей только она одна да еще папа имеют право на обладание тайной Снеговика. Все остальные были непосвященными и имели право лишь на неосведомленное соучастие, не прикасаясь при этом к самой тайне.

– Чем больше людей поверят в меня, тем легче нам будет избежать беды, – попробовал объяснить Снеговик. – Наша с тобой цель – предотвратить жертвы. Ради этой цели любые средства хороши.

– Что же мы должны делать?

– Это будет зависеть от Создателя и дяди Коли. Дядя Коля мне кажется хорошим человеком. Он до сих пор еще ребенок в душе и, возможно, сможет пересилить взрослые предрассудки. Ему нужно только немного помочь…

– О чем они сейчас говорят?

Снеговик, проникнув сквозь десятикилометровую толщу пространства, потратил еще часть своей энергии и в доступных словах рассказал девочке, о чем разговаривали дядя Коля и папа.