Кофейные истории

Похоже, герцогиня действительно удостоила меня личного приглашения, как и предсказывал дядя Рэйвен.

Визит был назначен на тринадцатое апреля; символично, ибо ничего хорошего я от него не ждала.

– Представь себе, она обращалась ко мне, словно к какой-то бедной гувернантке, – жаловалась я Лайзо, пока автомобиль катил по улицам. Нервное солнце то показывалось в разрывах облаков, то снова пряталось; душные, гниловатые запахи с берегов Эйвона доносились тем отчётливее, чем теплее становилось. – Нет, написано было всё верно: «леди Виржинии, графине Эверсан и Валтер». Но в каком тоне! «Рассчитываю увидеть вас в назначенное время, в любом случае, не позднее четверти пятого». И пост скриптум: «Скромность украшает».

– Что, хочет, чтоб и ты траурное платье надела? – фыркнул Лайзо по-кошачьи.

Его это всё, похоже, веселило. Что ж, понятно – не ему ведь вести беседы с этой… с этой змеёй!

– На похороны меня не приглашали, и родственником мне герцог не приходился, даже и дальним, хвала Небесам, – отрезала я. – Признаться, я собиралась с самого начала надеть тёмно-серое платье, чтобы проявить почтительность. Но тон, каков тон… начинаю догадываться, почему Клэр не любил ни покойного, ни его глубокоуважаемую супругу.

Лайзо усмехнулся. 

– Ты мне напомни, кого он любит, кроме внуков.

Мне сделалось смешно, и напряжение развеялось.

К границе бромлинских владений герцогов Хэмпшайрских мы подъехали ровно в четыре часа пополудни, и ни минутой раньше. Не без злорадства я отметила, что дорога от ворот до порога особняка втрое короче, чем у маркиза Рокпорта, а сад гораздо более бедный, деревья выглядят больными и измученными, и ни одной птицы не видно среди ветвей. Мало-помалу за туманом и зарослями стали проступать очертания воистину монументальной постройки. Тёмный гранит, колонны, обширное крыльцо, режущее глаз изобилие скульптур по карнизу…

– Ты глянь-ка, ну и дворец он себе выстроил, – подал голос Лайзо.

Только тогда я осознала, что некоторое время сидела, болезненно выпрямившись и вцепившись скрюченными пальцами в собственный ридикюль – настолько подавляющим было впечатление от родового гнезда Хэмпшайров.

– Выстроил? – эхом откликнулась я.

– Ну да, до нынешнего-то герцога его предки в другом месте обретались, подальше отсюда, – невозмутимо произнёс Лайзо.

По немного театральным интонациям, проскользнувшим в его речи, я догадалась, что он нарочно разузнал о герцоге загодя, а теперь преподнёс мне эти сведения гордо, словно кот, который притаскивает к изголовью хозяйской кровати пойманных мышей.

Чёрной кошкой по кличке Эмбер я пренебрегала, полностью поручив её заботам прислуги; но этого гордеца нельзя было не поощрить.

– Неужели? Не слышала ничего подобного. Напротив, он мне всегда представлялся человеком состоятельным – из-за дальнего родства с королём. Он ведь приходился Его величеству троюродным дядей?

– По линии жены отца. Неудивительно, Хэмпшайр только лет тридцать как возвысился, – ответил Лайзо, немного сбрасывая скорость. Видно, хотел растянуть разговор, раз уж получилось вывести его в нужное русло. – Точнее, возвысился и разбогател его отец на торговле с колониями за счёт преференций, которые получил, породнившись с монархами, а нынешний герцог… то есть покойный уже сумел не растранжирить накопленное, а преумножить. Ну, а прежде Хэмпшайры вроде как в опале были и жили далековато от Бромли, к северу где-то. И есть одна любопытная вещь… – он многозначительно умолк.

Автомобиль наш к тому времени уже едва полз; думаю, его обогнала бы даже утка пешком.

– И какая же? – отвернулась я к окну, скрывая улыбку. – Не испытывай моё любопытство, расскажи.

Нет, право, меня приятно удивило, что Лайзо разузнал о хозяевах этого места заранее. Но то, как он ждал моего восхищения… о, невероятно мило!

– Отец его, старый герцог, умер скоропостижно, – прозвучал ответ, и горделивые нотки странным образом полностью пропали. Я ощутила холодок, словно апрельская промозглая сырость пробралась под пальто. – Новый герцог после этого женился, не дожидаясь окончания траура, переехал в Бромли и отстроил эту громадину, не считаясь с расходами. Жена долго не могла подарить ему наследника, мальчики-то рождались, но сплошь мёртвыми. А леди Фэйт на свет появилась уже через десять лет, когда герцогиня прослыла бесплодной… Ну, а остальное – досужие слухи, которые мне не к лицу пересказывать, – внезапно завершил историю Лайзо.

Мы остановились перед крыльцом. Отворилась дверь; показался седоватый мужчина в униформе, вероятно, дворецкий.

– Договаривай, – попросила я, пожалуй, довольно сухо. Но не до нежностей уже было. – Иногда и слухи оказываются полезными.

Он немного помедлил перед тем, как ответить.

– Леди Фэйт – редкая красавица. Прямо скажем, не в мать пошла и не в отца, – улыбнулся он, смягчая смысл сказанного. – Так что недолюбливать покойного герцога она могла вовсе не из-за того, что он мешал ей водиться с «Благородными леди». А наоборот, она с ними связалась именно потому, что он их не выносил.