Когда Алиса упала

– Слышала… Звук, с которым она упала… Это было… я все еще слышу его. – Китти поднимает на меня глаза и часто моргает. – Я сразу подбежала к ней. Она лежала такая неподвижная… Я села рядом с ней и взяла ее за руку. Ей ведь нравилось, когда ее держали за руку, это ее… Прибежала миссис Брайтон, потом другие. Но я держала ее за руку, пока ее не унесли.

– Она была еще жива? Когда ты ее нашла.

– Она издавала такие ужасные звуки. Такие… – Из ее груди вырываются хриплые рыдания. Она достает носовой платок из-за пояса и прижимает его к лицу. – Она была моей подругой.

Дрожащей рукой я прикасаюсь к ее ладони, жду, когда она соберется с силами. Китти складывает платок вчетверо и разглаживает его на столе.

– Китти, как она туда забралась? – спрашиваю я.

Китти растерянно смотрит на меня.

– Я не знаю, – шепчет она и с силой прикусывает губу.

– Алиса сумела отпереть замок?

– Двери в коридор третьего этажа отпираются только снаружи, только с той стороны. Из этих комнат не выбраться.

Перед глазами у меня плывут круги.

– Ты хочешь сказать…

– Миссис Эбботт, я не знаю, что произошло. Она была в ужасном состоянии, но я не могу представить, чтобы она вот так взяла и спрыгнула с крыши. Нет. Мы всегда говорили друг дружке: надежда есть. На крыше точно был кто-то еще.

– Кто?

– Я не знаю. Я не знаю.

Ее рука дрожит. Она вытирает губы салфеткой. Но не перестает говорить, ниточка слюны повисает на обезображенном шрамом подбородке.

– Всю последнюю неделю она была сама не своя. Иногда приходилось ее привязывать, чтобы она перестала кричать. Мне только раз позволили навестить ее в ту неделю.

Царапающий холодок пробирается под кожу. Я не в силах пошевелиться. Руки и ноги налились свинцом. Я боюсь, что пол провалится под моей тяжестью.

– Что они с ней делали?

– Чего только они не делали, – отвечает Китти, исподлобья глядя на меня. – Всеми способами старались… сдержать ее. Так миссис Брайтон говорит. Но она тяжело восприняла уход Беатрис.

– Беатрис?

– Беатрис Бичем. Она жила на том же этаже, что и Алиса, они любили шить вместе. А потом Беатрис увели лечиться льдом, и обратно она не вернулась. Апоплексический удар. Так сказал доктор Мэйхью, и он же сказал, что предвидеть такое невозможно. И Алиса билась головой об стену, пока у нее не лопнула кожа, и миссис Брайтон и один из санитаров увели ее на третий этаж.

Ноги меня едва держат, но я встаю.

– Мне нужно поговорить с доктором…

– Не говорите ему, что я была здесь. Я потеряю работу. Нельзя мне.

Я проталкиваюсь через зал, мимо коленей и локтей. Задеваю судок с чьим-то обедом. Вытираю глаза и, спотыкаясь, иду к станции.

Китти не отстает. Она не пытается взять меня под руку, просто семенит следом. Вместе со мной заходит под навес станции, где тень, замедляет шаг вместе со мной. Сворачивает за мной в переулок, где я прислоняюсь к стене. Меня выворачивает.

Она протягивает мне носовой платок, чтобы я вытерла рот. Отворачивается, когда я сплевываю кислую слюну. Я прижимаю ладони и лоб к нагретому солнцем кирпичу. Прерывисто дышу. Сглатываю желчь. Мне холодно, меня трясет. Я тяжело выдыхаю и распрямляюсь.

– У кого был ключ от этой двери?

– У мисс Клаф. Она смотрительница третьего этажа. Но она клянется, что это не она. Она хорошая, мисс Клаф.

– Я хочу встретиться с ней. – Я хватаю Китти за руку и притягиваю ее к себе: – Отведи меня к ней.

– Вас не пустят.

– Так устрой мне встречу с этой мисс Клаф.

– Мне больно, миссис Эбботт. – Глаза девушки вдруг расширяются, будто она заметила что-то за моей спиной. – Прошу вас, миссис Эбботт. У меня только утро свободное, мне нужно вернуться, пока никто не заметил.

– Мою сестру убили?

Перед глазами рука Алисы, такая безжизненная, с неровными ногтями.

– Помогите мне, Китти. Пожалуйста.

Я отпускаю ее. Китти потирает запястье, натягивает рукав. Делает шаг назад и копается в сумочке.

– Вот, – говорит она, протягивая мне сверток из коричневой бумаги, перевязанный бечевкой, края твердые, как у книги. – Это Алисы. Я хранила их для нее. Мне надо идти.

– Эта мисс Клаф…

– Встретиться можно только ночью. Когда в лечебнице все затихает. Я пришлю вам весточку.

Она тянется ко мне, но не обнимает, только охает. А потом резко разворачивается и убегает по переулку к реке. Оглядывается:

– Мы обе нуждаемся в утешении, миссис Эбботт. Обе.

* * *

Я выхожу из переулка. Солнечный свет грязно-желтый. Порывы ветра треплют чепец. Крепко прижимая к себе пакет, я жду, пока проедет фургон молочника. Ребра мула выпирают из-под шкуры, покрытой растрескавшейся грязью. Я перехожу улицу, подняв юбки, чтобы не запачкаться в грязи, и масле, и лошадином навозе. Я не знаю, куда иду.

Мою сестру убили.

Глава 17