Когда Алиса упала

Тюри, 17 августа 1865 года

Моя дорогая Ада,

Так любезно с Вашей стороны было одолжить мне одежду, чтобы я могла вернуться домой без неудобств. Я была очень рада с Вами познакомиться и надеюсь, что мы подружимся.

Беру на себя смелость обратиться к Вам с просьбой оказать мне еще одну огромную услугу. Не могли бы Вы – в следующий раз, когда приедете в Бродерс-хаус, чтобы принести утешение пациенткам, – найти молодую служанку по имени Китти Суэйн и передать ей записку, которую прилагаю? Я буду перед Вами в неоплатном долгу. Вы ее без труда узнаете: на щеке у нее большое родимое пятно; вероятно, она будет разносить кекс. Я не сомневаюсь, что Вы передадите записку ей лично в руки. Она довольно ранимое создание и тяжело переносит смерть моей сестры, поэтому прошу Вас сделать это, не привлекая ненужного внимания.

Не могли бы Вы отвезти ее ответ в Тюри? Мы – Лайонел, и Кэти, и я – будем очень рады, если вы с мистером Харгривсом навестите нас. Кэти решительно настаивает на вашем визите. Возвращаю платье и дорожную сумку, которую Вы одолжили мне в минуту нужды.

С дружеским приветом,

Мэрион

Тюри, 17 августа

Китти Суэйн – Бродерс-хаус

Мисс Суэйн,

Я ожидала, что Вы мне немедленно напишете, как встретиться с особой, которую мы обсуждали на прошедшей встрече. Это чрезвычайно важно.

Прошу Вас передать ответ с миссис Харгривс, указав дату и время. Она Вас найдет.

Мэрион Эбботт

Глава 19

В доме по-прежнему удушающе жарко. Занавески безжизненно повисли. Оконные рамы подняты, но воздух не шелохнется. Сирша подала холодное мясо с фруктами, однако ветчина слишком жирная, а фиги перезрели. Есть не хочется, и я гоняю еду по тарелке.

– А ты все лучше стреляешь, Тоби.

Кэти ложечкой выковыривает мякоть фиги и отправляет в рот. Проводит языком по зубам, счищая семечки, и кладет ложку на тарелку.

– Надеюсь, овцы целы.

Кэти отрезает ломтик сыра, откусывает.

– Лайонел?

Лайонел молча качает головой, не отрывая взгляда от тарелки. Он приехал домой, когда мы с Тоби были в поле, и, остановив лошадь, вполне отчетливо увидел, что Тоби промахнулся на целый фут, после чего опустил поводья, позволив лошади шагом дойти до амбара.

– Нет, спасибо, Кэти, – говорит Кэти.

– Нет, спасибо, – бормочет Лайонел.

Гром грохочет где-то вдалеке. Словно бродячая собака, порыкивающая из-за деревьев. Тоби выковырял косточки из своей фиги и вилкой собирает их в треугольник.

Кэти забирает у него вилку, потом тарелку и со звоном ставит на буфет.

– Мне они еще нужны, – говорит Тоби.

– А мне что за дело, – отвечает Кэти. Она расправляет свою юбку и снова садится.

– Верни ему еду, – говорит Лайонел. Он пьет уже третий бокал вина, и язык у него заплетается.

– Нет. Пусть ведет себя прилично. Учись хорошо себя вести.

Кэти придвигает к себе блюдо, берет тарелочку для хлеба и вилкой кладет на нее два кусочка ветчины. Потом высыпает на мясо такое количество соли, что оно белеет.

– Ешь.

Тоби возмущенно смотрит на тарелку, которую она подтолкнула к нему. Выпячивает нижнюю губу.

– Зачем ты так? – спрашиваю я.

– Не твое дело.

– Ему же плохо сделается от такого количества соли.

Лайонел издает полувздох-полустон и разворачивает стул к окну, делая вид, что не замечает нас.

– Не хочу!

Тоби клацает зубами, затем берет кусок ветчины и швыряет через стол. Мясо шлепается Кэти на грудь и соскальзывает на колени.

Лицо Кэти каменеет. Только вздымающаяся грудь выдает ее гнев.

Она поднимает ветчину, встает, обходит стол – к Тоби. Он пытается съехать на пол, но она хватает его за локоть и заставляет сесть прямо.

– Хочешь в ледник? Потому что я тебя туда отведу. Богом клянусь, отведу.

Она вжимает мальчика в спинку стула. И принимается запихивать ветчину ему в рот.