Когда я стала тобой

– В пятницу она осталась у меня с ночевкой, и мне надо было куда-то уложить ее малыша. Я пошла в сарай за старой колыбелькой Аарона и наткнулась там на коробку с вещами Изабеллы.

– Полагаю, это было нелегко.

– Да. – Я посмотрела в маленькое окошко за спиной доктора Хиллермана, которое выходило на мрачную, покрытую паутиной стену соседнего здания. – Я нашла розовое одеяльце, такое мягкое и приятное на ощупь… – А еще оно замечательно пахло после Салливана. – Это был подарок для Изабеллы, но до Рождества она не дожила. – К горлу подступил ком, и я с силой его сглотнула. Сморгнув слезы, вновь уставилась на серую стену за окном. – А Келли в пятницу взяла с собой только одно тоненькое покрывало, поэтому я накрыла ее сына одеялом Изабеллы. И он проспал под ним всю ночь. – Я улыбнулась. – Он спал в колыбели Аарона рядом с моей кроватью.

Когда я вспомнила об этом, по телу разлилось тепло.

– Ребенок подруги провел ночь в вашей спальне? – спросил доктор Хиллерман, прищурив глаза и поджав губы.

Почему он так удивился?

– Ну да. – Я пожала плечами. – Она вырубилась на диване в гостиной, и я подумала, что мальчику будет удобнее у меня в комнате. Аарону всегда нравилось спать рядом с моей постелью.

– А Изабелла не спала в колыбели?

Я покачала головой.

– Понятно. – Доктор записал что-то в своем блокноте, и мои плечи напряглись. – Из-за этого вы тоже себя вините?

– Тут уж я точно не виновата, – горько фыркнула я. – Так решил Рафаэль.

– Здесь она спать не будет, – твердо заявил муж.

– Как «не будет»? Она же совсем еще маленькая.

Рафаэль недовольно вздохнул.

– Многие дети спят в кроватках, Кел. Для этого их и придумали.

– Дети постарше – да, но не младенцы.

– Какая разница?

– Большая.

– Только недавно один ребенок перестал спать в нашей комнате, а теперь ты хочешь укладывать там и второго?

– Это всего на несколько месяцев, – настаивала я.

– То же самое ты говорила про Аарона – в итоге он спал с нами до двух лет.

Грудь мучительно разрывалась при мысли о том, что моя милая девочка останется на ночь в другой комнате. А если я ей понадоблюсь?

Рафаэль подошел ближе, взял меня за руки и, будто читая мои мысли, добавил:

– Мы поставим радионяню. С малышкой все будет в порядке.

Мягкими и теплыми губами он начал целовать мои пальцы.

– А в спальне мы с тобой должны иметь возможность побыть вдвоем… без детей. – Рафаэль подмигнул, и у меня подкосились колени. Спорить не было сил.

– Значит, вините Рафаэля?

Вот вечно я не слежу за языком и болтаю лишнее.

– Может быть. Немного.

– И в том, что Аарона нет рядом, тоже он виноват, верно? Как думаете, все это усугубляет проблемы в ваших отношениях?

На лбу и между лопаток выступил пот. Я выдохнула и протерла лоб рукой.

– Уже не важно, – пробормотала я, желая поскорее сменить тему разговора. – Прошлое все равно не изменить. Можно только двигаться вперед.

– И вы двигаетесь вперед, помогая своей новой подруге с ребенком, правильно?

– Да. – Наконец-то. Лучше уж поговорить о тебе, чем обо мне. Я выпрямилась, почувствовав себя более уверенно. – Именно так. Помощь ей – своего рода искупление.

– Ясно. – Он снова записал что-то в блокноте.

Черт. Да что я такого сказала?

– Ну, может, не совсем искупление. Не знаю… Я просто делаю доброе дело. Я уже говорила вам, что Келли ничего не смыслит в воспитании детей.

– И вы были в такой же ситуации, когда родился Аарон.

– Мне много кто помогал, – сердито возразила я. – Мои мама и папа, родители Рафа, друзья. Да и сам Раф.

– Хм-м, – задумчиво протянул Хиллерман, постукивая ручкой по подбородку. – Насколько я помню, вы всегда поддерживали близкие отношения с родителями мужа, в особенности со свекровью. А вот с вашими собственными отцом и матерью все не так просто.

Я и забыла, что в одну из встреч разоткровенничалась с ним на эту тему.

– Ну да, с ними я не особо близка. Хотя с ребенком они все равно помогали.

– А сейчас вы общаетесь?

– Кармен умерла, – сказала я, чувствуя, как к горлу подступает ком. Будь она еще жива, возможно, все сложилось бы иначе. У Кармен всегда получалось менять мою жизнь к лучшему.