Когда я уйду

– …И кто может забыть женщину, которая считала, что принесла в клинику покалеченного кота, хотя на самом деле это была рысь? Слава богу, что доктор Лихштайн оказался проворнее и молниеносно ввел зверю диазепам.

Вежливый смех волнами пробегает по публике. Я тоже смеюсь и прислоняюсь к спинке стула, чувствуя себя легко, свободно и счастливо только потому, что сижу рядом с Джеком.

– Наконец, прежде чем мы перейдем к премиям, я бы хотел поздравить кандидатов в доктора философии и доктора ветеринарной медицины, которые оказались самыми трудолюбивыми мыслителями-новаторами, которые у нас когда-либо были.

Он останавливается и обводит рукой собравшихся.

– Знаю-знаю, я говорю это каждый год. Поздравляю с достижениями и буду рад вручить вам дипломы в мае.

Раздаются аплодисменты. Я тоже поднимаю руки, но обнаруживаю, что они примерзли к коленям.

Май.

Словно кто-то поставил в середине стола мерзкий будильник, и он тикает прямо в ушах, торопя будущее.

Выпускной Джека.

Лето.

От четырех до шести месяцев.

Потом я вспоминаю забавный подарок, который увидела однажды в журнале «Скай Мейл» или каталоге «Брукстона»: он считает дни до вашей смерти, и подумала, как это грустно. Но сколько бы дней показал мой циферблат? Двадцать пять? Шестьдесят? Сто?

– Джек Ричмонд.

Джек отодвигает стул, наклоняется, чтобы поцеловать меня, прежде чем направиться к возвышению, и я сообразила, что пропустила все введение к его награждению. Поспешно наклеиваю улыбку на лицо, глядя вслед его удаляющейся спине, пока он идет сквозь лабиринт столов. Пиджак едва не падает с плеч, и брюки уже успели помяться. Я понимаю, что никакого количества дней недостаточно.

Джек возвращается к столу, ставит на место тарелки деревянную с золотом табличку и тянется к моей руке. Наклоняется ко мне, и я понимаю, что он снова собирается меня поцеловать, но вместо этого шепчет в ухо:

– Ты в порядке?

Я киваю, хотя вся вспотела, дрожу и меня немного тошнит.

Глубоко вздыхаю.

Сосредоточься.

Нужно всего лишь сосредоточиться.

Я ободряюще сжимаю руку Джека и улыбаюсь, а когда он снова поворачивает голову к оратору, принимаюсь рассматривать столы. Хотя сама не знаю, чего ищу. Для начала – одинокую женщину, но это труднее, чем я думала. Как понять, кто со спутником, а кто просто сидит рядом с однокурсником, профессором или другом.

Некоторые лица мне знакомы: это люди, с которыми я сталкивалась, когда отвозила Джеку ланч в лабораторию или встречалась на других мероприятиях ветеринарной академии.

Мои глаза загораются при виде блондинки со скромной стрижкой. Я глажу свои густые каштановые локоны, навиваю концы на пальцы. Джек любит длинные волосы. Но, невзирая на это, мне кажется, что ей очень идут прическа и очки в квадратной оправе. Она выглядит ответственной. Организованной. А главное – она кажется одинокой. Я смотрю на лиф ее платья, собранный складками на груди. Она немного плоскогруда, но это ее не портит. Когда я снова смотрю на ее лицо, вижу, что она мне улыбается. Я перевожу взгляд на сцену.

Позже люди собираются группами, держа запотевшие бокалы, наблюдая, как несколько смельчаков неуклюже дергаются на маленьком квадратном танцполе перед возвышением для музыкантов. Джек пошел к бару за вином, но его то и дело останавливают, поздравляют и хлопают по спине.

Я стою, сжав руки перед собой, а потом скрещиваю их на груди. Затем упираю одну в бедро, вторая беспомощно свисает. Хотя я стою поодаль от всех, все же смущаюсь, словно прожектор направлен прямо на меня. И мысленно умоляю Джека идти быстрее через ряды почитателей, чтобы снова найти утешение в его тени.

– Привет!

Я так сверлила взглядом спину Джека, что не заметила, как женщина в очках и голубом платье подошла ко мне.

– Привет, – киваю я. Вблизи оказывается, что она натуральная, а не крашеная блондинка. На груди и щеках выделяются голубые вены, как дорожная карта шоссе и рек. Она выглядит хрупкой, и я хмурюсь. Мне нужно, чтобы новая жена Джека была крепкой. Выносливой.

Она открывает рот, чтобы заговорить, и я замечаю, что между передними зубами застрял кусочек спаржи.

– Вы жена Джека.

Я киваю.

– Я Чарлин, – представляется она.

Чарлин. Что-то знакомое.

– Вы присматривали за Рокси, когда мы были в горах, – говорю я, вспоминая раздражение Джека на неумеху Чарлин. О’кей, Джек не так уж впечатлен ее ветеринарными навыками. Но она ответственна. И заботлива. Пожертвовала своим уик-эндом, чтобы Джек смог провести со мной время. Это огромное одолжение.

– Большое спасибо за то, что позаботились о Рокси.

– Не за что.

Она откашливается.

– Джек рассказал мне… о вашей ситуации.

– Рассказал? – удивляюсь я. Он всего однажды упоминал о Чарлин. И все же знает ее достаточно хорошо, чтобы поделиться чем-то настолько личным? Хотя он говорил, что рассказал кому-то из своих коллег, так почему не ей? Не то чтобы у него на работе было полно друзей. Люди любят Джека, но он человек закрытый, даже со своим лучшим другом Томом, которого видит раз в год, а по телефону говорит очень редко.