Когда я уйду

Она вышла, и я встала, но вместо того, чтобы пойти за ней, направилась в сторону кухни. Взяла молоток и гвоздь из ящика с разным хламом и своими крохотными пальчиками забила гвоздь в стену у двери. Потом взяла ключи матери со стойки и повесила на новый металлический колышек.

– Почти готово.

Голос возвращает меня к настоящему.

Я открываю глаза и вижу длинную трубку, высовывающуюся изо рта. Я знаю, что она идет глубоко в горло, и, хотя не чувствую ее, все же меня одолевают рвотные порывы.

Рука ложится на мое плечо.

– Все хорошо, – говорит сестра. – Расслабьтесь.

Тон мягкий, успокаивающий, и мне стыдно за то, что раньше думала о ней плохо. Похоже, она славная.

Я чувствую слабое давление над желудком… потом – ничего.

– Ну вот, – говорит сестра, снова гладя меня по плечу. – Закончили.

Я пытаюсь поднять глаза, посмотреть на нее, но веки тяжелеют и возникает абсурдное желание раскрыть их пальцами. Я противлюсь порыву.

– Устали? – спрашивает сестра. – Мы дали вам легкое седативное. Скоро выветрится.

Пока она вытаскивает пластиковую трубку из моего горла, сзади слышится голос доктора Джафари:

– Вы прекрасно держались. Тоня отвезет вас в палату, обсудит послеоперационный режим с вашей матерью, и потом вы поедете домой.

Я хочу сказать «хорошо» или «спасибо», что-нибудь, чтобы дать понять: я слышала, – но способна только открывать рот, как рыба. Поэтому я закрываю его и не пытаюсь заговорить.

Тоня отвозит меня в послеоперационную палату и зачитывает инструкции с планшетки:

– В следующие несколько дней можете отмечать некоторый дискомфорт на месте стента. Но если живот затвердеет или раздуется, если начнется рвота, немедленно звоните. И то же самое, если поднимется температура, начнется озноб или почувствуете сильную боль.

Я киваю, как послушный ребенок, но почти ее не слушаю. У нее красивые волосы. Огромные букли размером с банку газировки, за которыми она явно ухаживала, и проводила много времени перед зеркалом, прежде чем выйти из дома. И она – сестра, то есть умеет ухаживать за людьми и дезинфицировать все, что требует дезинфекции. Интересно, нашел бы ее Джек привлекательной? У нее широкие округлые бедра.

В самый раз для вынашивания детей.

Последняя фраза неожиданно появляется в голове. Нужно добавить к списку еще пункт: женщина, которая хочет детей. И не возражает против муравьиных ферм.

Как раз, когда я решила, что да, Джеку она понравилась бы, Тоня отдает мне листок с предписаниями, и усаженное бриллиантами кольцо на левой руке нейтрализует мои мысли. Пока что мои кандидатки в жены Джека – возможная лесбиянка, несколько улыбающихся фото его коллег, с которыми я никогда не встречалась, и замужняя женщина.

По пути домой мама похлопывает меня по ноге.

– Как ты себя чувствуешь?

– Я в порядке, – отвечаю я, отодвигаясь от нее к двери.

– Но ты…

– Мама! Сказано же: я в порядке.

Она кивает, и несколько минут мы едем молча, пока она не начинает заполнять паузу историями о Микси и последнем рецепте от Гиады (слишком много томата, и я не люблю каперсы) и пересказывает окончание романа Мэри Хиггинс Кларк, который только что прочитала. Потом она говорит мне, что недавно вступила в Общество Одюбон Атланты и собирается на этой неделе впервые наблюдать птиц на природе.

– Видишь ли, я выхожу из дома, только чтобы ехать на работу. Нужно чаще выбираться на волю.

Я что-то бормочу, но сажусь прямее. Вот оно!

Если я собираюсь найти Джеку жену, нужно выходить больше. Раскинуть сеть шире. Я не встречу нужного человека, глазея на незнакомок в кампусе, или посещая те же занятия йогой, куда я ходила годами, или принимая процедуры в докторском офисе. Не знаю, почему сама не подумала об этом раньше, но тут до меня доходит, что я почти не ходила на свидания. Я встретила Джека в двадцать лет. Совсем ребенком. И это были мои первые взрослые отношения, если не считать Адама, моего «выгодного» друга, жившего в общежитии рядом с моим, на первом курсе в колледже. Моя соседка по комнате заверила, что в колледже все делают это. Но через несколько недель, поняв, что точно знаю, как Адам кривит губы и ржет, словно конь, когда кончает, но понятия не имею, что он ест на завтрак, я с ним порвала.

Мне нужно больше выходить. Но не только. Нужно знать, куда идти. И кого искать.

Нужно понять, как встречаться с мужчинами.

И как мне ни противно признавать это, есть только один человек, способный мне помочь.

Мне нужна Кейли.

Глава 11

Как оказалось, в порез Микси попала инфекция. Джек говорит, что придется отвезти ее в клинику и перевязать лапу. («Она перестанет ее зализывать, если поймет, что рана заживает», – подслушала я, как он наставляет маму в гостиной и прописывает уколы антибиотика.)

– Ты справишься без меня? – спрашивает он, садясь на кровать рядом со мной и растирая тыльную сторону моей ладони большим пальцем.

Я дергаю плечом. Лежу в постели только потому, что мама не позволяет мне вставать, даже чтобы постирать гору белья. Все это я говорю Джеку и мрачно добавляю:

– Приказ доктора. Я так рада, что она уедет утром!