Когда я уйду

Я сажусь на противоположную сторону дивана. Он сует руку в свою сумку на полу, вытаскивает горсть конвертов цвета слоновой кости и кладет на подушку между нами.

– Что это? – спрашиваю я.

– Объявления о выпускном.

– Это я вижу. Где ты их взял?

– Они лежали в багажнике твоей машины. Я нашел их вчера вечером.

Я моргаю. Я отправила объявления несколько недель назад.

Или нет?

Я пытаюсь засмеяться, но смех звучит фальшиво.

– Это объясняет, почему мама тоже ничего не получила.

Полагаю, стресс сильнее, чем я думала.

Джек продолжает с болезненным сочувствием глазеть на меня.

По спине проходит волна раздражения.

– Джек, мне очень жаль. Но ничего страшного не произошло. Завтра снова отправим.

– Дело не только в объявлениях Дейзи.

– О чем ты?

Я скрещиваю руки и жду, пока он скажет, в чем дело. Но мне кажется, что я уже знаю. Поэтому я вынуждаю свою задницу оставаться на месте и слушаю его.

– Последнее время ты не в себе. Рассеянная. Сначала я тоже думал, что это стресс. Но последнее время меня пугает множество мелочей, когда, например, ты забываешь закрыть заднюю дверь, хотя ложишься спать последней. Есть и другие безумные вещи: когда на прошлой неделе ты вместо ланча положила мне пачку масла. И я нашел четыре пары аккуратно сложенных трусов в ящике тумбочки возле моей постели, вместо комода.

Мне хочется закричать, наброситься на него, сказать, что ему везет, если я еще делаю ему ланч и вообще складываю белье. Но я понимаю: действует механизм самообороны, еще один способ закрыть глаза на правду, которая мучила меня с тех пор, как я заблудилась по пути в Онкологический центр.

Мобильный Джека звонит, и он смотрит на экран.

– Я отвечу, – говорит он.

Я жду, пока он заговорит, но он встает и выходит. Раньше он никогда этого не делал, разве что кроме нас двоих в комнате были чужие люди и он не хотел выглядеть грубым. И что может быть важнее нашего разговора?

Я слышу приглушенное «привет», когда он идет к своему кабинету.

Памела.

Я знаю, что это она, как знаю, в котором часу просыпаюсь ночью. Даже не глядя на часы. Я просто знаю.

Вот только не знаю, почему она звонит. Если опять насчет Коппера, почему Джек вышел из комнаты?

Страшные образы мелькают в моем мозгу. Они включают Джека и Памелу в различных позах непристойной наготы. Я трясу головой, чтобы избавиться от них.

Потом встаю и иду на кухню с большей уверенностью, чем чувствую. Да, последнее время я немного забывчива. Может, слишком много работала на доктора Уолден, и это последствия стресса. Стресс может сотворить с тобой все, что угодно. И я перестала заниматься йогой. И даже гулять. Придется начать снова. Давно известно, что физические упражнения снижают стресс.

Я включаю воду и мою сложенную в раковине посуду, после чего загружаю ее в посудомоечную машину. Потом выпрямляюсь и смотрю на дождь, падающий за стеклами. Склоняю голову. Что-то изменилось. Я приглядываюсь.

Хотя дождь сильный, ни одной капли не просачивается сквозь трещины в окнах.

Потому что в окнах нет трещин.

Окончательно сбитая с толку, я возвращаюсь в общую комнату и подхожу к ближайшему к двери окну. Провожу пальцем по границе между стеклом и рамой. Ни малейшей дырочки. Все загерметизировано.

Ноги начинают трястись, и я сознаю, что они меня не держат. Поэтому ковыляю к дивану и сажусь. Глаза наполняются слезами. Смущение и паника горят в желудке, угрожая взорваться.

Все мои окна загерметизированы.

И я не помню, чтобы делала это.

Я пытаюсь глубоко дышать, но вспоминаю, что сказал Патрик, и стараюсь задержать большой глоток воздуха в легких.

Может, Джек прав.

Может, я действительно теряю разум.

Но когда из кабинета до меня доносится обрывок разговора, который он ведет с другой женщиной, все, о чем могу думать: неужели я еще недостаточно потеряла?

Глава 21

Вместо того чтобы на следующее утро ехать в Эмори, я оказываюсь в офисе доктора Сандерса, рядом с Джеком, ожидая, пока мохнатые брови сообщат новости.

Я вздрагиваю от приступа дежавю.

Единственная разница между парой месяцев назад и сегодня в том, что я значительно меньше волнуюсь. Что может быть хуже, чем «вы умираете»?

Доктор Сандерс снимает очки и кладет на письменный стол. И смотрит на меня.

– Опухоли мозга – забавная вещь. Там, где расположена ваша…

Он показывает ручкой на светящийся оранжево-желтый шар на экране компьютера.

– Можно ожидать проблем с равновесием, моторикой, координацией, все в этом роде.

Я вспоминаю, как споткнулась на ровном месте в спальне несколько недель назад, и сглатываю.

– Но ваша вызывает значительное разбухание, что и является причиной забывчивости и потери памяти. У вас частые головные боли?

Я киваю.

– И это тоже.

Джек откашливается.

– Хорошо, и что нужно предпринять?

– Я могу прописать стероиды, чтобы снизить давление и избавить Дейзи от головных болей. Будем надеяться, что другие симптомы тоже исчезнут.

– Будем надеяться? Значит, могут не исчезнуть?

Я моргаю.

– А что, если будет хуже?