Когда мертвые заговорят

– Я обо всем рассказала детективам – о Леде, о том, кем был ее отец… о себе. О Дэйзи Келли, о моей маме – обо всем. О том, скольких людей убила Леда. Точнее, существа внутри нее. – Внезапно слова обрели силу. – Мне поверили с большой неохотой, но лишь потому, что Лаура взбесилась, когда они задали ей вопросы. После того как они закончат с квартирой детектива Дина… все… все встанет на свои места. Они найдут ее отпечатки на его теле, они… они больше не подозревают меня.

– Да, тебя сложно подозревать… У тебя разве не сломано ребро?

– Нет.

– Наверное, оно восстановилось после смерти.

– А почему другие раны не зажили? – Я удивленно подняла голову, и Ной задумчиво посмотрел на меня.

– Может, потому, что без ребра ты не смогла бы добраться домой, а с больной ногой смогла бы? Я-то откуда знаю?

Я не нашлась, что на это ответить, потому что не поняла, шутит ли Ной. Вместо этого я вновь положила голову ему на грудь и прошептала:

– Леда пыталась покончить с собой, когда убила меня? – Ной не ответил. – Она испугалась того, что натворила, и попыталась убить себя, а вместе с ней умерла и я? Как и с остальными людьми, которых она хотела спасти? Я… я увидела эту связь. Я ведь умирала всякий раз, когда Леда убивала себя. А Леда убивала себя после каждого убийства. Когда ею овладевал Ангел Милосердия, Леда видела, что натворила, и пыталась все… исправить, отняв и свою жизнь.

Ной охрипшим голосом ответил:

– Спаси ее и сама будешь спасена.

Как же мне спасти ее?

Теплые руки с шершавыми кончиками пальцев скользнули под мою майку и поднялись к лопаткам. Даже это легкое прикосновение вызвало боль, но несмотря на то, что нервные окончания вспыхивали, как от тока, пропущенного сквозь тело, я не просила Ноя остановиться.

– Я все вспомнила, – отрешенно прошептала я. – Вспомнила день аварии, маму и Ноя Эллисса, то, как умерла, ту страшную ночь…

– Перед смертью жизнь проносится перед глазами как один миг.

– Но я… вспомнила даже лица тех, кого, думала, никогда не встречала… – Я услышала в своем голосе восторженные нотки. – Я поняла, что была знакома с Кирой, Скалларк и Сьюзен до того, как переехала в Эттон-Крик! Воспоминание было таким странным… Я смогла взглянуть на них другими глазами, ведь четыре года назад я их не знала, а теперь… – Я замолчала, не желая продолжать. А сейчас двое из них мертвы. Ной все понял без слов и не стал настаивать на продолжении. – Теперь все кажется другим. Ты кажешься другим.

Ной застыл. Это длилось лишь секунду, затем его движения возобновились, и он осторожно отодвинулся от меня и опустился по подушке, чтобы видеть мое лицо. Коснулся пальцами моей щеки и голосом, наполненным болью, спросил:

– Ты меня больше не любишь?

Я удивилась, ведь другой не значит плохой, не значит «не люблю». Другой – просто другой.

– Люблю. Просто люблю, – добавила я. – Потому что с тобой я чувствую себя собой. Без тебя меня нет. Без тебя нет ничего. Ты – мой дом. Без тебя я бы забыла, что значит быть человеком и хотеть жить! – выпалила я на одном дыхании, боясь, что Ной меня перебьет. Слова взялись из ниоткуда и прозвучали так, будто мне кто-то заранее вложил их в голову и приказал сказать именно в эту минуту.

– Смерть заставляет жить? – спросил он со слабой усмешкой.

– Когда ты знаешь, что рядом с тобой смерть, начинаешь поневоле задумываться о том, что значит жить по-настоящему. Я… – Я осторожно легла на спину и сложила руки на животе. Ной пододвинулся ближе и теперь смотрел сверху вниз, опираясь на локоть. Его штаны были теплыми и мягкими, а шерстяные носки кололись. – Я больше не думаю, что зря прожила жизнь, хоть и не исполнила список желаний… Если бы от меня избавились в детстве, возможно, многие остались бы живы… те люди, которые умерли из-за меня, – хрипло уточнила я, стараясь избегать нежных голубых глаз. – Но многие бы все равно погибли, потому что Криттонский Потрошитель остался бы жив и продолжил убивать. Никто не нашел бы Леду Стивенсон и не разоблачил ее… Ведь так? – Я посмотрела на Ноя и с ужасом обнаружила, что вижу его сквозь пелену слез. От этого стало противно и стыдно. Я не имею права плакать.

Какого черта ты ревешь как девчонка? Позор! – Слова сержанта мгновенно высушили слезы. Ной осторожно наклонился и поцеловал меня в лоб.

– Кая, жизнь – это бесконечный круговорот смертей и рождений. И хоть ты и взвалила на себя бремя вины, ты не виновата. Каждую секунду кто-то умирает. Да и ты уже давно мертва, и если бы не твое упрямство…

Я могла с легкостью угадать, что он имеет в виду.

Если бы я не пожелала остаться, я бы давно принадлежала загробному миру и даже не подозревала бы о том, что здесь творится. Но я знаю. Я в этом участвую. И, возможно, Ной прав, и я не виновата в смерти стольких людей, но все из-за меня. Это из-за меня Стивен убил Джорджи, из-за любви ко мне погибла мама. А Ной Эллисс умер под колесами моего автомобиля.