Когда падали стены… Переустройство мира после 1989 года

Арабская поддержка оказалась прочной – Саудовская Аравия короля Фахда особенно стремилась нанести удар по Саддаму, и сделать это чем раньше, тем лучше[1087]. По пути с Ближнего Востока в Москву Бейкер встретился 6 ноября в зале ожидания аэропорта в Каире с министром иностранных дел Китая Цянь Цичэнем, который сам направлялся к Саддаму[1088]. Бейкер пытался убедить Цяня в преимуществах решения о применении силы. «Лучшее, что вы можете сделать, чтобы помочь мирному разрешению этого кризиса, – это сказать Саддаму, что Китай поддержит эту резолюцию». Но Цянь был уклончив. Он считал, что санкции начинают действовать и что разговоры о применении силы преждевременны. Война изменит баланс сил в Персидском заливе, и этого, по мнению Пекина, нужно было избежать любой ценой.

По словам Бейкера, его позиция заключалась в том, что, «пока есть луч надежды на мир, Китай будет делать все возможное, чтобы стремиться к мирному урегулированию»[1089].

В основе взглядов Цяня лежало предположение, что Америка действовала не из принципа, а преследовала «гегемонистскую» цель контроля над нефтяными ресурсами Персидского залива. В рамках своих усилий по международной реабилитации после резни на площади Тяньаньмэнь руководство КНР хотело, чтобы Китай играл более заметную роль среди пяти постоянных членов Совета Безопасности, а также представлял себя в качестве сторонника третьего мира для небольших ближневосточных государств. И, если бы это помогло облегчить мирный исход в Персидском заливе, это могло бы усилить давление Китая на США и ЕС с целью отмены санкций после событий на Тяньаньмэнь[1090].

Несмотря на все это, Цянь признал, что силовое решение может стать полезным дипломатическим рычагом для Китая. Он пытался увязать поддержку Китая с американским обещанием, что Буш посетит КНР, чего президент не делал с февраля 1989 г. Но Бейкер ничего этого не хотел. Во время их встречи в аэропорту он ясно дал понять, что ни такая связь, ни визит не являются приемлемыми для США. Фактически, он напомнил Цяню, что Китай обязан Бушу за его бездействие на площади Тяньаньмэнь и за то, что он сохранил открытым обратный канал Скоукрофта, несмотря на международные санкции. Бейкер заявил, что, если КНР наложит вето на резолюцию о применении силы в ООН, это будет иметь катастрофические последствия для китайско-американских отношений: «Мы не держим зла на наших друзей за то, что они не присоединяются к нам… Но мы просим, чтобы они не стояли у нас на пути». Цянь не ответил, но Бейкер вылетел из Каира в приподнятом настроении. Он телеграфировал президенту: «Я не думаю, что нам нужен мой визит, чтобы заручиться их поддержкой или согласием на резолюцию ООН»[1091].

Одиссея Бейкера привела его в Кремль, где 8 ноября он провел четыре часа с Шеварднадзе и еще два с Горбачевым. Госсекретарь обнаружил, что Шеварднадзе «не в восторге» от военных действий, но склонен признать, что их «рано или поздно придется использовать». Советский лидер, однако, был гораздо более стойким. Он заметил Бейкеру, что «мы хотим, чтобы эта эпоха отличалась от холодной войны и основывалась на других нормах». В целом Бейкер сообщил Бушу: «У меня такое чувство, что в конце концов они согласятся с нами», но «он [Горбачев] не хотел, чтобы его подталкивали к принятию решения сегодня». Горбачев пообещал дать президенту ответ через одиннадцать дней, когда они лично встретятся на саммите СБСЕ в Париже[1092].

9 ноября – в первую годовщину падения Стены – Бейкер вылетел в Лондон, где обнаружил, что Тэтчер все больше расходится с политикой США. Она снова выразила скептицизм по поводу необходимости резолюции ООН, предупредив, что установление будущей даты начала боевых действий повышает вероятность иракской химической атаки. Она также посетовала на то, что необходимость объединения второстепенных государств в Совете Безопасности ограничит свободу маневра коалиции. А когда Бейкер попросил ее о развертывании полной бронетанковой дивизии в дополнение к уже задействованным сухопутным, морским и воздушным силам, премьер-министр заколебалась, а ее министр иностранных дел Дуглас Хёрд «заметно поморщился». Тэтчер объяснила, что Британии потребуется значительная поддержка со стороны американцев, чтобы перебросить живую силу и технику в Персидский залив, предупредив при этом, что дополнительные развертывания оставят Германию «голой», потому что туда вернется мало войск[1093].