Когда ты исчез

Нортхэмптон, двадцать лет назад

22 октября

Почерк, которым на конверте было написано «Николсон», выдал автора письма прежде, чем я вскрыла его.

Интересно, с чего бы мачехе Саймона нарушать пятилетнее молчание?

Внутри лежала белая карточка с фотографией Артура и записка: «Буду весьма признательна, если вы найдете возможность прийти».

Я выглянула в сад. Наши с Артуром дорожки разбежались после того дня, когда я вломилась к нему в дом, требуя рассказать о Кеннете Джаггере. Я уже давно не вспоминала о свекре.

И вот у меня в руках было приглашение на его похороны.

25 октября

— Мне кажется, он умер оттого, что сердце его оказалось разбито, — тихонько призналась Ширли после кремации. — Пожалуйста, пойми меня правильно, я ни в чем тебя не виню. Но с твоего последнего визита он сильно сдал.

Дети, недовольные тем, что их притащили на церемонию прощания с дедушкой, которого они толком не помнили, сидели в углу гостиной, сгрудившись над мобильным телефоном с какой-то игрой.

Ширли отвела меня на кухню, подальше от чужих ушей.

— Он ведь жив, да? — спросила она, глядя мне в глаза. — Я про Саймона… Он жив?

Я замешкалась, не желая открывать ящик Пандоры, на котором и так еле держалась крышка. Втайне хотелось поделиться хоть с кем-нибудь.

Ширли разлила вино по бокалам.

— Через несколько дней после той вашей встречи с Артуром… — продолжила она. — Он сказал, что ты приходила спросить про Кеннета. Заодно объяснил, кто он, собственно, такой. Что он — отец Саймона. Я такого даже представить не могла… Ясно, почему Артур скрывал это — ведь он любил Саймона как родного сына. Когда пришлось опять ворошить прошлое, это его подкосило.

— Извини, но спросить было больше некого, — отозвалась я, гадая теперь, правильно ли тогда поступила.

— Артур понял, что ты приходила не просто так, поэтому попросил Роджера разыскать Кеннета. Наплел тому, что это его старый школьный приятель… Короче говоря, Роджер вывел Артура на тюрьму, и там сообщили то же, что и тебе, — что Саймон вскоре после исчезновения навещал заключенного.

— Дети не в курсе, — предупредила я. — Им этого знать не следует.

— И правильно, — твердо сказала Ширли. — Будет только хуже. Я видела, что случилось с Артуром. Он не мог понять, почему его все бросили: и Дорин, и единственный сын… Я старалась помочь, но так и не смогла убедить, что он ни в чем не виноват. Артур постепенно скатывался в депрессию. В глубине души он знал, что Саймон никогда не вернется, и в итоге его сердце не выдержало. Он просто сдался.

Что бы я ни думала про Артура, он всегда хотел для сына только лучшего — правда, одного желания оказалось мало…

— Ты так и не выяснила, почему он ушел?

— Нет, Ширли, даже не представляю.

— Кстати, давно надо было извиниться… Прости, — добавила Ширли, беря меня за руку. — Прости от имени нас обоих, что не оказали тебе должной поддержки. Прости за обвинения в твой адрес. Мы ужасно с тобой обошлись. Я, как и Артур, буду жалеть об этом до последнего вздоха.

— Спасибо, — ответила я.

Я знала, что она говорит искренне. Теперь, после осознания, что они с Артуром тоже пострадали по вине Саймона, горечь между нами понемногу рассеялась. Я ни в коем случае не позволю, чтобы он еще кому-то сломал жизнь.

Ширли искренне улыбнулась, взяла свой бокал и направилась в гостиную.

— У тебя есть какие-то планы на субботу? — спросила я.

Она молча покачала головой.

— Тогда приходи к нам к шести, — предложила я. — Поужинаем. Познакомишься с внуками как следует.

Она охотно кивнула.

Так началась новая глава в наших с ней отношениях.

Нортхэмптон, наши дни

17:50

Кэтрин не удалось скрыть ухмылку даже за нарочитым приступом кашля.

— Прости, — сказала она, прикрыв рот рукой.

Саймон испуганно на нее уставился. Что тут смешного?

— Не хочу показаться грубой. Правда не хочу. Но как еще реагировать, когда ты рассказываешь, что влюбился в проститутку?

Она вынула из кармана салфетку и промокнула глаза, посмеиваясь над происходящим. Кто бы мог подумать? Кэтрин в жизни не поверила бы, что ее пропавший муж вдруг возьмет и объявится, дабы поведать, чем занимался последние двадцать пять лет, колеся по всему свету. Как он расскажет, что прикончил ее лучшую подругу, а потом по уши втрескался в шлюху, которая безо всяких зазрений совести валила людей налево и направо.

Смех наконец унялся, и Кэтрин задумалась, сумеет ли хоть когда-нибудь уложить в голове все, что услышала сегодня о жизни Саймона. Стоило осмыслить одно откровение, как тот шарахал ее новым, похлеще предыдущего.

Надо собраться с мыслями и хоть немного побыть одной.

Ничего не сказав, Кэтрин вышла из дома в сад. Там, не зная, чем себя занять, принялась снимать с веревки белье, выполняя заодно дыхательные упражнения, которым научилась на пилатесе.

Саймон, оставшись в доме, думал про отца. Образ Артура в его сознании давно сплелся с дурными воспоминаниями о Дорин и затерялся в ее тени. Он так и не сумел оценить по достоинству человека, который любил его, словно родного.