Когда возвращается радуга. Книга 1

Вместе с Айлин они обошли и объехали почти весь город, разве что в трущобы не заглядывали. Впрочем, то было и ни к чему. Широкая столбовая дорога, роскошные дворцы и особняки, прекрасные сады — всё это было на единственной парадной улице столицы, проходящей от ворот ТопКапы до самого порта, и далеко просматривающейся из Главной гавани. Оттуда, с вод пролива, открывался вид на бесподобный и великолепнейший Истамбул, белокаменное сердце города, на дворцы и бесчисленные мечети и минареты, на купола Ай-Софии, на крепостные стены, возведённые ещё императором Феодосием, на прохладную зелень кипарисов…

Но стоило свернуть в одну из боковых улочек — и праздник для очей заканчивался. Пропадали окна; белые глухие стены и заборы постепенно сменялись жёлтыми, обмазанными глиной; выщербленные, порой весьма грязные, закиданные отбросами мостовые иной раз лишались булыжника, и нетрудно было догадаться, каково это — пробираться по ним в дождь.

— Разочарована? — однажды, посмеиваясь, спросила «Лунноликая». — Привыкай. Город — он как жизнь, а жизнь не всегда халва, бывает и с прожилками, бывает, и горький жом остаётся… Но всё одно — хороша. Тут тоже люди живут. Знаешь, кто?..

— Посмотри на это.

На огромном Центральном рынке она обводила щедрым жестом целые улицы товаров.

Улица гончаров. Улица оружейников. Улица ковроделов. Улица ткачей. Улица ювелиров…

— Посмотри на это.

Воздушные минареты, уносящиеся в поднебесье. Резное кружево мечетей и расписные плитки дивных изразцов. Прохладные мраморные плиты площадей.

И всё это сотворено руками тех, кто жил на маленьких кривых улочках, стиснутых глухими заборами и задыхающихся порой в собственной тесноте.

— Город — как человек. Самое прекрасное в нём что? Правильно, лицо. А есть ещё части тела, скрываемые одеждой, а есть ещё стыдные места, которые только лекарю и показываешь, и то при большой нужде. Но любим мы человека за то, что видим, не думая о том, что скрыто под одеждой…

Права была мудрая Айлин. Этот город было за что любить. Да, в нём были и нищие, и жулики, из-за которых богатым женщинам и приходилось выходить с охраной, но были и такие, как Аслан-бей, уважаемый и любимый жителями всех сословий настолько, что на следующий день после неудачных попыток стянуть кошелёк у Ирис в дом табиба робко постучались два оборванца, и, назвавшись представителями от гильдии воров — была, оказывается, и такая! — принесли почтенному лекарю свои извинения и клятвенно заверили, что его уважаемая и почтенная супруга может ходить безбоязненно по всему голоду, никто ни её, ни драгоценности на ней пальцем не тронет… После их ухода недовольный Кизилка долго шипел и тряс головой, а удивлённая хозяйка обнаружила нацепленную на ухо кота драгоценную серьгу с грушевидной жемчужиной. Гильдия умела изящно извиняться.

И ещё здесь продавалась на улицах превосходная еда, от покупки которой Ирис всё не могла удержаться, но большую половину которой потом раздавала мальчишкам, добровольно таскающим за ней корзины с рынка. И были великолепные базары со всеми дарами природы, со сладкоязычными и золотогорлыми торговцами, одинаково вдохновенно воспевающими и свой товар, и покупателя. И Айя-София, настолько прекрасная, что даже у Мехмеда-Завоевателя, разорившего после долгой осады город, не поднялась рука на христианский храм, и теперь в нём читают суры мудрые имамы, а со стен благосклонно взирают лики византийских святых и царей. И даже ТопКапы, что долгое время казался рыжей девочке постылой тюрьмой, заменившей весь мир, оказался снаружи изумительной по красоте и соразмерности твердыне. Но главное — там оставались дорогие сердцу подруги, которые помнили о ней и присылали тёплые письма…

Неделя за неделей пролетали незаметно и безмятежно. Пока однажды, в самом начале тёплой осени в дом Аслан-бея не явился нежданный гость.

Глава 12

…Он появился к вечеру, своим приездом вызвав нешуточный переполох на всей улочке. Присутствуй при этом Айлин-ханум — уж та бы не упустила случая съязвить, что теперь в округе не сыщешь дома, в котором матери будущих невест на засуетились бы и не принялись вить арканы для возможного жениха. И какого! Красавец, хоть и в возрасте, но последнее не порок, ибо подразумевает надёжное обустройство в жизни, а пока того же добьётся муж юный… и неизвестно, добьётся ли? А этот, по всему видать — богат, знатен, с большими связями… Хоть и солиден, но далеко не стар, седые нити в бородке совсем редки. А какая стать! А мужественный ястребиный нос с горбинкой, малость повреждённый в рукопашных схватках; а чёрные, слегка навыкате, глаза, так и пронизывающие взглядом! А богатый кафтан с горностаевой опушкой, и великолепный арабский жеребец, и ятаган за поясом в ножнах, украшенных драгоценными каменьями! А четвёрка янычар-сопровождающих, грозно и важно поглядывающих по сторонам как бы в попытках найти и немедленно покарать хоть завалящего злоумышленника на одной из спокойнейших улиц столицы!