Когда возвращается радуга. Книга 1

— Признаю, — только и сказал непонятное. Повернулся спиной, отошёл — и будто не замечал больше, вновь переключившись на беседу с выздоравливающим и его лекарем.

Табиб потихонечку сделал рукой условный знак, и девушка, успевшая изучить этот тайный язык жестов, кивнула Али. Вдвоём они выскользнули из комнаты посла.

Хорошо, что верный нубиец оказался рядом, когда, едва закрыв за собой дверь, Ирис чуть не осела на пол — ноги вдруг онемели…

Потом они осведомились у начальника охраны о планах Солнцеликого, узнали, что тот намерен загостить до позднего вечера, а значит, следовало озаботиться хорошим обедом, распорядиться насчёт бань с целебным паром, проследить, чтобы были готовы серебряные иглы для любимых процедур султана. Возможно, понадобятся и услуги Али, как массажиста… А потом — ужин, чай со сладостями, согретая жаровнями и благовонными курильницами библиотека для приватной беседы и отдохновения души. Не забыть покормить и самих сопровождающих султана, в две очереди, чтобы, пока одни кушают, другие бдят на службе…

Ирис хлопотала по хозяйству, не то, чтобы не доверяя управляющему — просто ей хотелось быть уверенной, что домочадцы ничем не уронят чести и достоинства своего хозяина и выкажут высочайшему гостю всё уважение и радушие, на какое способны.

Но нет-нет, да и подносила руку к затылку.

Ниже самой линии волос время от времени яростно зудели три точки, те самые, расположенные треугольником, которые, по словам Ансы-Ну-Рии, присутствовали и у Хромца. На том же самом месте.

И свербеть они начали сразу же после его придирчивого осмотра.

И долго ещё не унимались… Пока, поздно ночью, Солнцеликий не покинул дом великого лекаря, своего уважаемого и бесценного друга.

* * *

— Скажи, мой мудрейший друг, что для тебя эта девушка?

Тлеющие огоньки семи курильниц разом мигнули, словно поразившись откровенному вопросу Повелителя.

Поправив специальными щипчиками палочку тонких благовоний в фарфоровой подставке, Аслан-бей задумался.

— Светоч жизни моей. Радость очей, отрада сердцу, отдохновение души — вот кем она для меня стала.

Со вздохом султан откинулся на диванные подушки, кутаясь в просторный халат, богато отделанный мехом.

— И почему я не удивлён? Впрочем, знаю, почему. Той малости времени, что я видел вас сегодня вместе, оказалось достаточным, чтобы понять: вы, если и не читаете мысли друг друга, то угадываете. С полувзгляда, с полужеста… Вот уж не ожидал. Отрадно. А теперь скажи мне, старый мой друг, мудрейший… или, может, хитрейший?

Лекарь чуть заметно улыбнулся. Протянул сухощавые ладони к огню жаровни, наслаждаясь теплом. Неяркое пламя отразилось в ободке обручального перстня, подчеркнув тенями одно из божественных имён, выгравированное на серебряной поверхности.

— И ведь не боишься, — удивлённо и каким-то одобрением отметил Хромец. — Хотя, готов поспорить, давно уже знаешь, о чём спрошу. Знаешь ведь? — Старец кивнул. — Ну, хорошо, если тебе всё же нужно, чтобы я непременно озвучил свою мысль… Скажи: что для меня эта девушка? Или кто?

— Твоя внучатая племянница, — просто ответил старец. — Дочь Баязеда и прекрасной Найрият, отравленной из зависти коварной Айше, что не пожалела даже её крошечных сыновей. Отец отослал малышку от себя, чтобы не напоминала о потере, потому-то ей и удалось избежать гибели, когда вырезали всех, кто хоть как-то мог перейти дорогу твоим будущим наследникам.

Глубоко вздохнув, Тамерлан потянулся за чубуком кальяна. Затянулся. Помолчал.

— Что даёт тебе основание думать, что я не завершу начатого пять лет назад? Хм, может, и впрямь не завершу, но… мне любопытно: неужели ты настолько изучил меня, что предугадал и теперешнее объяснение, и то, что я не потороплюсь гневаться? Право, несмотря на то, что я не только называю, но и считаю тебя верным другом — я уже в сомнении: не пора ли мне тебя опасаться?

Аслан-бей негромко рассмеялся. На его ладони весело заплясали живые огоньки, складываясь в цепочку-ожерелье.