Когда возвращается радуга. Книга 2

Она не хочет его терять. Пусть это эгоистично, пусть самой непонятно, что с ней творится: но лишь сейчас она готова признаться, что думала о нём каждый день, иногда мимолётно, иногда подолгу. И, уж конечно, сухарь Филипп де Камилле не сказал бы в подобной ситуации таких слов — про душу и сердце. Он, скорее всего, постарался бы её тотчас прикрыть, уверить в своём почтении и призвать на помощь магов, чтобы вернуть вдову на то же место, откуда её так хитро похитили.

Но выйти за капитана замуж… Это невозможно.

Полетит не только её голова. Но и голова этого прекрасного моряка, который виноват лишь в том, что осмелился полюбить внучку Баязеда, угрозу трону. Она не вправе…

— Прекраснейшая, — прервал панические мысли ласковый голос. Осторожно, через кашемир, горячие мужские пальцы коснулись ступни: погладили щиколотку, подъём, прошлись от большого пальца до мизинца. От этих безобидных движений у неё перехватило дыхание.

— Душа моя, чем ты напугана? Впрочем, лучше не отвечай, ибо с таким отчаяньем на лице чаще всего говорят: «Нет», а я хочу услышать «Да» Лучше не торопись. Подумай. Я подожду.

«Нет!» — собиралась решительно и твёрдо возразить Ирис. Но всё в ней так и взбунтовалось против этого короткого и окончательного слова. В конце концов, ничего ведь ещё не решено, и пока она не даст окончательный ответ — капитан в безопасности, а Хромец… А что Хромец? Он дал ей два года на раздумье, а за это время чего только может не случиться, в том числе и с султаном. Она не желает ему кончины, но вдруг — война, какое-нибудь важное событие — и об Ирис забудут…

Два года — бесконечность. Как учил её эфенди — иногда единое мгновенье может перевернуть жизнь не одного человека, но народов! А уж когда таких мгновений впереди миллионы…

— Джафар-ага, — начала она несмело. Тот притянул её ладонь к своей щеке и прикрыл глаза. Словно большой кот, жмурящийся от удовольствия. — Подождите, выслушайте меня…

— Мы на «ты»… — коротко рыкнул он. Ирис послушно повторила:

— Выслушай меня…

И с облегчением выдохнула. Всё правильно. Коротенькое и простое «ты» легло на язык просто и естественно.

— Первого мужа мне выбрал султан. Хвала Аллаху, что Аслан-бей оказался прекрасным человеком, и годы в его доме стали лучшими в моей жизни. Но ведь могло быть и иначе, подари меня другому избраннику. Разве не так? Вы же… — Поправилась: — Ты сам знаешь, что браки бывают разные: одни удачные, другие… не слишком. Я не богиня, Джафар-ага. Я — обычная девушка, самая что ни на есть земная, и… у меня совсем нет опыта в семейной жизни. То есть, — она помотала головой, — я хочу сказать, что жила с учёным человеком, лекарем, а ты — совсем другой, и привык, должно быть, к иной жизни и другим женщинам. Мы ведь можем просто не ужиться, и что тогда? У тебя ведь… наверняка есть гарем?

Капитан нахмурился.

— Скрывать не буду: у меня остались дома две наложницы. Но ни одной жены. Моя богиня, если ты решишься стать хозяйкой в моём доме — можешь быть уверена, ты их не увидишь. Просто дай мне время обустроить судьбу каждой, ибо эти женщины полностью зависят от меня, и, расставаясь, я должен о них позаботиться.

— А… дети?

Лицо капитана омрачилось.

— Их нет. Не спрашивай пока об этом, моя красавица. Скажу лишь, что собираюсь иметь наследников только от жены, да и то убедившись, что она — в полной безопасности… Давай поговорим об этом позже.

— Согласна, — задумчиво отозвалась Ирис. — Эй, эй, я не то хотела сказать! — Обрадованный было и вскочивший на ноги капитан уныло присел на край ложа. — Я имела в виду, что нам как раз и нужно… говорить. Встречаться. Узнать друг друга хоть чуть-чуть, а? Но только не так…

Она повела рукой.

— Это как-то неестественно. Уж прости, но тебе придётся объяснить своему другу, что в некоторые моменты девушка может чувствовать себя очень неловко.

— Обещаю, что подобного больше не повторится, — серьёзно отозвался капитан. — Но ты не будешь возражать, если, например, недели через две я приду к тебе в Эстре?

— Через две недели я, скорее всего, буду в Лютеции, Джафар.

— Ты назвала меня по имени, — оживился тот. — Как оно прекрасно звучит в твоих устах! А если я приглашу тебя на прогулку по Лютеции?

— Я соглашусь, — покладисто ответила Ирис. — Но только не удивляйся, увидев меня: здесь, в Эстре, я начала одеваться по-европейски, чтобы не привлекать внимания, иначе на улицах за мной начинают ходить толпами. Ты не будешь возмущаться и приказывать мне закрывать лицо?

Капитан болезненно поморщился.

— Я не дитя, и всё ещё помню, что мы в другой стране с иными обычаями. Хоть мне и досадно, что на тебя могут глазеть все, кто проходит мимо, но в никабе тебе точно не дадут прохода. Хм… А если я одену камзол — ты возьмёшь меня под руку, как здешние женщины берут кавалеров?

— Разумеется, — чопорно ответила Ирис.

— И мы будем ходить вдвоём по набережной, и беседовать, как старые знакомые? Что, и никто не арестует меня за то, что я у всех на глазах веду под руку красивую женщину с открытым лицом?

— Это в порядке вещей, господин капитан. Мы же в стране франков!