Когнитивные войны в соцмедиа, массовой культуре и массовых коммуникациях

У Евреинова есть беседа «К вопросу о пределах театральной иллюзии», где он говорит: «Декорация – это костюм места действия. Вы только толкните мою фантазию, а уж я сам присочиню, что мне надо. Если вы дадите мне все то на сцене, что и в жизни, что останется тогда на долю моей фантазии, грубо плененной завершенностью круга, непрерывностью цепи? Только и останется, что вновь стремиться вырваться из этих оков, как из оков второй действительности. Для театральной иллюзии нужна убедительность, а вовсе не „взаправду”, нужна картина предмета, а не самый предмет, нужно представление действия, а не само действие» [9].

Это наблюдение может в корне поменять наше понимание пропаганды, при котором мы считаем, что пропаганда отражает действительность. Пропаганда может быть независимой от действительности, если ее аргументы и убедительность принимаются массовым сознанием. Советская пропаганда была именно такой.

Пропаганда была ритуальной частью жизни, как идеология была ритуальной частью науки. Ее присутствие, будучи обязательным, могло особо не ощущаться, поскольку не несло новизны.

В своей книге «Просвещенный Армагеддон» C. Коткин заявляет: «Величественный крах Второго мира… был спровоцирован не гонкой вооружений, а коммунистической идеологией. И КГБ, и (менее внятно) ЦРУ сообщали в своих секретных сводках, что с 1970-х годов Советский Союз находится в состоянии глубокого кризиса. Однако, хотя советский социализм явно проиграл соперничество с Западом, он обладал некоей летаргической стабильностью и мог продолжать по инерции существовать довольно долго или же мог прибегнуть к оборонительной стратегии в духе Realpolitik. Для этого нужно было ограничить великодержавные амбиции, узаконить рыночную экономику и таким образом восстановить свою экономическую мощь и сохранить при этом с помощью политических репрессий авторитет центральной власти. Вместо всего этого Советский Союз пустился в романтические искания, пытаясь осуществить мечту о „социализме с человеческим лицом”» [10].

То есть Советский Союз избрал для своего сохранения ошибочный, а не китайский путь. Китайцы «отпустили» экономику, но оставили политику. При этом критиковали Горбачева, что он «отпустил» и экономику, и политику. В результате Китай жив, а Советский Союз – нет.

Однако СССР решил иметь «человеческие лица» и у своих руководителей, то есть они решили быть принятыми и приятными на Западе, что в результате привело к развалу такому быстрому и неожиданному, чего даже сам Запад испугался. Правда, ядерное оружие Западу удалось сконцентрировать только в одной из пятнадцати стран. Избавление от ядерного оружие также было условием для появления Украины как самостоятельного государства.

На пропаганду сильно повлияло падение железного занавеса. Иной мир стал выглядеть не так, как этого хотелось пропаганде. Причем никому в голову не приходило, что они видят также не сам мир, а его пропагандистскую картинку, созданную на этот раз не советской, а западной пропагандой. Если первая живописала его исключительно негативно, то вторая – исключительно позитивно. Холодная война была столкновением этих противоположных картин.

Юлия Латынина иронически описала два варианта построения государства, один из которых пропагандистский: «Как известно из книжки „Волшебник Изумрудного города” есть два способа построить Изумрудный город. Один – это, собственно, построить Изумрудный город, и другой – выдавать всем изумрудные очки. И вот наши добрые волшебники Изумрудного города решили проблему с помощью очков: выдать изумрудные очки и главное – запретить пользоваться обычными. На этих очках будет написано „Великая держава”. За ее пределами об этом величии в связи с отсутствием изумрудных очков будет не очень известно» [11].

С величием действительно есть трудности. Россия приняла на себя все дореволюционное культурное прошлое, которое хорошо известно на Западе (Чехов, Толстой, Чайковский и др.). Шостакович и Пастернак уже советского времени являются примерами все уменьшающегося культурного величия. При этом отсутствует «технологическое величие», которое было потеряно уже в советское время. Напомним, когда СССР решил не разрабатывать свои компьютеры, а пользоваться западными разработками. Это было неудачным решением, поскольку технологии пошли именно по этому пути.

Потеря доминирования в информационно-коммуникативном развитии отбросило СССР и в области пропаганды. Голливуд, а не Госкино стали лидерами в порождении мечтаний для всего мира. И это доминирование не только обеспечило перестройку, но сохранилось и сегодня. Западные супермены входят как свои в дома и хижины всего мира.

Телесериалы заменили романы, что изменило баланс креативных сил, вновь усилив западное, а не восточное влияние на мир. Все эти тенденции усиливает и то, что нынешние герои приходят не из мира физического, а из мира виртуального. И эти герои активно рождаются именно в западном варианте виртуальности.