Кокон

Когда я вернулся домой, с неба сыпался снег. Наконец-то начался снегопад. Я навалился грудью на подоконник и смотрел в окно, крупные хлопья плясали в небе, тревожа сердце. За моей спиной тетя ворочала сундуки и ящики, разыскивая сапоги, – сапоги были из искусственной кожи, носы у них давно облупились, мех, нашитый вокруг голенища, тоже весь облез, но с первым же снегом тетя как безумная бросалась их искать. Она верила, что эти сапоги не скользят, – в одну из зим перед их покупкой тетя поскользнулась и сколола себе два передних зуба. С тех пор к снегопаду она готовилась как к поединку с могучим врагом.

– Хорошо еще, что сегодня не надо идти в ночную, – бурчала тетя, вытаскивая самый дальний сундук. В лицо ей взметнулась пыль, и тетя закашлялась. Хлопая себя по груди, обернулась и спросила: – Бабушка спит?

– Вряд ли.

– Если она сегодня разбушуется и погонит тебя за сладкими каштанами, скажи, что когда шел домой, лоток уже закрывался. Слышишь?

– Угу.

Изредка в бабушке взыгрывала девичья натура, не сочетавшаяся ни с ее возрастом, ни с характером. Например, в снегопад ей хотелось сидеть у окна и лущить сладкие горячие каштаны.

– Земля еще сырая, как тут не поскользнуться? – говорила тетя. – Не завидую тем, кто сейчас на улице.

Я молча открыл окно и высунулся наружу. Уши и шею закололо студеными иголочками, они лезли даже под воротник свитера. Землю уже укрыло белым, снежинки ослепительно блестели под фонарем, как будто их подожгли. Они резво кружились и опадали, словно обезумевшие белые мотыльки.

Пэйсюань еще на стене? До сих пор я запрещал себе о ней думать, ведь доброта – одно из проявлений слабости. Но теперь упоение и торжество первых минут отступили, мной завладело смутное беспокойство. Разумеется, я не мог не подумать о том, как она будет спускаться. В самом благоприятном случае ей поможет какой-нибудь прохожий. Но кто отправится к Башне мертвецов в такой холодный вечер? Ясно, что снегопад снижает эту вероятность почти до нуля. Можно взяться за край стены и спуститься на карниз, а оттуда уже спрыгнуть на землю, это не так и высоко. Вот только вряд ли она решится. Но на стене ее ждет только холод и голод, когда станет совсем невмоготу, она стиснет зубы, зажмурится и прыгнет. Она ведь не совсем дура, чтобы там околеть.

– Ты что устроил? Холод какой! – крикнула за моей спиной тетя. – Ступай в бабушкину комнату и принеси сундук, который у нее под кроватью.

Я с удовольствием отправился исполнять поручение. В душе я тайно надеялся, что бабушка захочет каштанов. Тогда у меня появится повод выйти на улицу. Я говорил себе, что просто схожу посмотреть, там ли еще Пэйсюань, и ни в коем случае не буду ее спускать. Но, к моему сожалению, бабушка уже крепко спала.

– Бабушка, бабушка! Смотри, снег пошел. – Я потянул ее одеяло.

Бабушка только прокряхтела что-то в ответ, пихнула меня ногой и перевернулась на другой бок.

Отыскав в сундуке сапоги и еще целый ворох зимней одежды, тетя аккуратно складывала вещи в стопку на стуле. Я полез на верхний ярус кровати, а она все рылась в сундуке, и ее постель была завалена вещами.

Ночью я собирался встать и проверить, идет ли еще снег, но почему-то проспал до самого утра. Отдернул занавеску, снег прекратился, но за ночь на улице выросли сугробы высотой в целый чи[72]. Я оделся, цапнул на кухне витую пампушку и выскочил из дома. По толстому слою снега я добрел до Башни мертвецов. Ли Пэйсюань там, разумеется, не оказалось. Снег у стены был чистый, ни единого следа. Я потыкал сугроб палкой – разбросанные накануне кирпичи лежали на своих местах, под окном было пусто. Значит, Пэйсюань никто не помог. Дальше размышлять об этом не хотелось, так или иначе, она благополучно слезла со стены.

Но я все равно немного беспокоился и в перемену пошел к классу Пэйсюань, хотел посмотреть, на месте ли она. Как ни в чем не бывало прогулялся несколько раз по коридору, но Пэйсюань не встретил. Потом прозвенел звонок, и их классная руководительница отправила меня восвояси. Я чувствовал смутную тревогу, все уроки просидел, таращась на дверь, казалось, в следующую секунду она распахнется, я услышу свое имя и приказ выйти из класса. Наверное, за мной явится тот толстый полицейский. Он ткнет в меня пальцем и скажет: паршивец, ты что натворил? Но вот и уроки закончились, а за мной никто так и не явился.