Кокон

Утром я проснулся до рассвета, лежал в постели, обдумывая свое положение. Теперь и тетя уезжает, в это действительно было трудно поверить. Я думал, что кто угодно может уехать, только не тетя, ведь ей, как и мне, ехать было просто некуда. Но вот и она решила меня оставить. Тетя всегда была тенью, воздухом, я редко замечал ее присутствие, но сейчас представил жизнь без нее, представил, как в одиночку буду сражаться с бабушкой, и осознал, что за кошмар меня ждет. Но что я мог сделать? Рассказать бабушке? Нет, ни за что. Если честно, я обдумывал другую возможность – уговорить тетю взять меня с собой. Бабушка сама могла отлично о себе позаботиться. Но, вспомнив о дедушке, сразу отбросил эту мысль. Страшная месть еще не свершилась, а пока дело не закончено, уехать я никуда не могу.

Теперь по вечерам стол ломился от еды. Жареные коробочки лотоса, каракатицы с луком, ребрышки в кисло-сладком соусе, а еще паровые пирожки с кабачковой начинкой – до отъезда тетя успела приготовить по разу все мои любимые блюда. Пока я ел ребрышки, она не выдержала и заплакала. Вскочила, убежала в туалет. Бабушка была занята ребрышками и ничего не заметила, облизала соус с пальцев, пожаловалась, что мясо жестковато. Перед сном я увидел, как тетя осторожно вытаскивает из-под кровати чемодан и складывает в него приготовленную стопку одежды. Мы молчали, она старалась не встречаться со мной взглядом. На другой день я шел мимо доски объявлений рядом со столовой и увидел, что вечером в зале собраний пройдет показ фильма “Сяохуа”[73], я еще подумал: не сказать ли тете, это ее любимый фильм, она давно мечтала пересмотреть. Но потом решил не рассказывать, все равно ей скоро уезжать, и времени на кино у нее нет.

На пятый день тетя перед сном сказала: завтра утром я уезжаю. Напишу тебе оттуда письмо, отправлю его на школьный адрес, как прочтешь, порви, чтобы бабушка не видела, понял? Я молчал, тогда она попросила: слезь вниз, дай на тебя посмотреть. Не надо, сказал я. Слезай! Она встала на цыпочки и потянулась ко мне. Я поджал ноги и отодвинулся к стенке. Тетя подпрыгнула и схватилась за угол одеяла, подумала, что это моя майка, потянула на себя и тянула, пока одеяло не накрыло ее с головой. Мы оба расхохотались. Раньше после каждой ссоры я забирался на верхний ярус, а тетя подпрыгивала, ловила меня и щекотала пятки, за этой возней мы и мирились. Улыбаясь, она забралась ко мне, села рядом, и в комнате вдруг стало очень тихо. Уголки тетиных губ поползли вниз, она вздохнула: с самого детства мне не давали ничего решить, хочется хотя бы однажды попробовать. Обхватила руками колени и снова вздохнула: я очень боюсь, правда. Потом пригладила мне челку: пора стричься. Когда уеду, заглядывай в парикмахерскую у ворот, брейся там наголо. У нее потекли слезы, она сказала: Чэн Гун, это временно, у бабушки не останется выбора, ей придется смириться, и тогда я заберу вас к себе. Я спросил: а как же дедушка? Дедушка? Тетя осеклась, о дедушке она явно забыла. Я никуда не поеду, сказал я. У меня тут есть кое-какие дела. Тетя спросила, какие это дела, но я не ответил. Она взяла меня за руку, похлопала по ладони и сказала: за дедушкой присматривают медсестры, мы не можем забрать его с собой, да это и не нужно… Сжав губы, я замотал головой. В комнате было темно, тень оконного переплета покачивалась на стене. Я долго смотрел на белые стены, и они стали казаться синими, а меня снова окружали безмолвные прозрачные люди, танцующие у костра.

Ты все равно уезжаешь, глядя на тетю, сказал я. Мне нужно кое-что тебе рассказать. Я знаю имя второго преступника, который изувечил дедушку. Тетя до смерти перепугалась, уставилась на меня разинув рот. Я спросил: хочешь узнать, кто он? Она не сводила с меня глаз: и кто? Ли Цзишэн. Произнося это имя, я почувствовал, как ее рука, лежавшая на моей, дрогнула. Болтаешь что попало… Тетя коротко взглянула на меня и опустила глаза: откуда ты знаешь, что это он? Ты об этом не думай, сказал я. Просто знаю. Она ответила: нет, не может быть, нельзя сочинять такие вещи… Ты никому не говорил? Я сказал: этот поступок не может остаться безнаказанным, я должен отомстить за дедушку. Она ответила: как ты собрался мстить, не пугай меня, быстро рассказывай, что ты надумал. Я спросил, глядя ей в глаза: ты ведь давно знала, что это он? Откуда мне знать, ответила тетя. Я ничего не знаю, прекращай свои догадки, все давно в прошлом, не лезь не в свое дело, ты слышал, завтра я уезжаю, и как я теперь поеду? Она расплакалась. И уезжай, пусть мои дела тебя не касаются, ответил я. Пообещай, что не будешь в это лезть. Она попыталась взять меня за плечи, но я оттолкнул ее и холодно сказал: иди спать.