Колесница Солнца. Восемь тетрадей индийской классической лирики в переводах С Северцева

К чему рыдать над опочившим сантом?
    Ведь он отправился к себе домой.
Уж лучше плакать о злосчастном шакте,
    что продается в лавочке любой.[38]

* * *

Ветшают наши лодки,[39]

прохудились   и многие исчезли в глубине:
Те, что полегче были, — переплыли,
   что были перегружены — на дне.

* * *

В костре пылают кости, как дрова,
   и волосы дымятся, как трава.
Глядит Кабир, как бренный мир сгорает,
   и от печали никнет голова.

* * *

Не возносись, скелет, покрытый кожей:
    сегодня гордо ты сидишь в седле,
Под балдахином, с пышной свитой едешь,
    не видишь ямы, вырытой в земле.

* * *

Не возносись! Презрительно смеяться
   ни над одним из бедняков не смей.
Твоя ладья плывет сегодня гордо,
   а знаешь ли, что завтра станет с ней?

* * *

Вот бегает олень, голодный, тощий,
   зеленым брегом — среди трав густых.
Олень — один, стрелков в засаде — сотни,
   да разве убежать, спастись от них?[40]

* * *

Тесны врата спасенья — не протиснешь
    и малого горчичного зерна,
Как в них войдешь, когда наш дух безумней
    взбешенного от похоти слона.

* * *

Хотел бы умереть я у порога
    того, кому весь мир принадлежит.
Пусть спросит он, благословенный Хари:
    «Кто это у дверей моих лежит?»

* * *

Тонул я — но волною милосердья
    был вынесен, спасен от жадных волн.
Увидел я, что челн мой слишком ветхий,
    и поспешил покинуть этот челн.

* * *

Творца я чту и славлю, ибо знаю:
    Вселенная наполнена им вся!
А кто не чтит святое имя Хари,
    напрасно в этом мире родился.

* * *

Пусть рот песком забьет тому, кто людям
    советами пустыми надоел:
Лишь за чужим следит он урожаем,
    а свой запас уже давно проел.

* * *

Тебя я буду славить языком,
   ушами слушать, созерцать глазами,
А ты в обитель сердца моего
   стань лотосоподобными стопами.

* * *

Что делаешь ты, спящий?[41]

Пробудись,   чтоб грудь в тоске и страхе возопила!
Да разве может спать спокойно тот,
   чье настоящее жилье — могила?

* * *

Беспечно жил, не чтил владыку Раму,
    а тут и старость подошла ко мне.
Что вытащить успеешь из жилища,
    когда все выходы уже в огне?

* * *

Деревья вновь усеяны плодами,
    на ветках манго спелые висят,
Хозяина дождутся, если только
    до той поры их черви не съедят.

* * *

Высок дворец, в нем гурии и злато,
    а на вершине башни вьется флаг.
Но нищенство, что прославляет Раму,
    насколько выше этих бренных благ!

* * *

Видал я странное: алмаз[42]

бесценный    был выставлен в лавчонке напоказ,
Но не нашлось ценителя — и вскоре
    на каури обменен был алмаз.

* * *

Вослед за пандитами степью пыльной
    народ толпой покорною бредет,
И лишь Кабир взбирается упорно
    крутой тропой, что к Раме приведет.

* * *