Колесо Времени. Книга 13. Башни Полуночи

Переходные врата вели в айильский лагерь в землях под названием Арад Доман – именно лагерь, а не город, поскольку у Айил не было городов. Но лагерь был громадным и простоял здесь почти десять лет. Падра уверенно шагала по траве, и облаченные в кадин’сор Айил почтительно склонялись перед ней, ведь она и ее два брата и сестра – дети Дракона – имели немалый вес.

Они не были лордами и леди – стоило Падре задуматься о самой сути этих званий, как ей становилось дурно. Однако они отличались от обычных алгай’д’сисвай. Вожди кланов спрашивали у них совета, а Хранительницы Мудрости проявляли к ним особый интерес и позволяли ей направлять Силу, несмотря на то что Падра не была Хранительницей Мудрости. Но она скорее перестанет дышать, чем прекратит обращаться к Источнику.

Она отпустила сестер по копью и направилась прямиком к палатке Ронама. Вождь клана – сын Руарка – должен выслушать ее донесение. Войдя, девушка с удивлением увидела, что Ронам не один: на ковре сидели несколько мужчин (все до единого – вожди кланов), а также ее сестра и братья.

– А-а, Падра, – приветствовал ее Ронам. – Ты вернулась.

– Могу зайти позже, Ронам, – сказала она.

– Нет, ты как раз вовремя. Сядь и раздели со мной прохладу.

Падра склонила голову, принимая оказанную честь, и уселась между своими братьями, Алархом и Джандуином. Дети Дракона были близнецами, что называется «четверняшками», но совершенно не походили друг на друга. Темноволосый Аларх больше походил на мокроземских предков, а Джандуин был рослым блондином. Рядом сидела их сестра, миниатюрная круглолицая Маринна.

– Докладываю, – обратилась Падра к Ронаму, – что шончанский патруль оказался именно там, где мы предполагали. Был бой.

По палатке прокатился недовольный ропот.

– Драконов мир не запрещает им входить в Арад Доман, – напомнил Тавалад, вождь клана Гошиен Айил.

– И мы, вождь клана, имеем полное право убивать шончан, случись им подойти слишком близко, – заявила Падра. – Айил не связаны Драконовым договором. Если шончан вздумали соваться к нашему лагерю, пусть знают, что это и впрямь рискованная затея.

Несколько человек – больше, чем ожидала Падра, – отреагировали на ее замечание согласными кивками. Она взглянула на Джандуина. Тот приподнял бровь, а Падра незаметно показала ему два пальца: двое шончан приняли смерть от ее копья. Падра предпочла бы взять их в плен, но шончан не заслуживали статуса гай’шайн, да и пленники из них никудышные. Лучше уж избавить их от позора и позволить умереть.

– Вернемся к причине нашей встречи, – сказал Алалвед, вождь клана Томанелле Айил.

Падра быстро пересчитала присутствующих. Здесь находились все одиннадцать вождей, включая тех, кого разделяла кровная вражда. Такого собрания не бывало уже много лет – с тех самых пор, как отец Падры готовился к Последней битве.

– И какова же она, эта причина? – спросил кто-то.

– Копьям уже не терпится, – покачал головой Алалвед. – Смысл нашей жизни не в том, чтобы жиреть на тучных землях. Мы воины.

– Дракон просил мира, – заметил Тавалад.

– Дракон просил мира для других. У всех, кроме Айил, – ответил Алалвед.

– Да, это так, – подтвердил Дэрвин, вождь клана Рийн.

– Предлагаешь вернуться к набегам? К междоусобицам после долгих лет отказа от кровной вражды? – тихим голосом поинтересовался Ронам. Он был превосходным вождем клана, во многом напоминавший Руарка. Мудрым, но в то же время не страшившимся битвы.

– Какой в этом смысл? – спросил Шедрен, вождь клана Дэрайн Айил.

Другие закивали. Нельзя было продолжить разговор, не затронув серьезной проблемы, о которой нередко упоминала мать: что значит быть Айил теперь, когда долг прошлого выплачен и над народом уже не довлеет тох?

– Как долго томиться нам в ожидании, – промолвил Алалвед, – зная, что шончан держат наших женщин в неволе, да еще на поводке? Годами они отказываются от выкупа или обмена, отвечая на наши вежливые просьбы грубостью и оскорблениями!

– Не пристало нам упрашивать, – добавил престарелый Бруан. – Того и гляди, Айил скоро превратятся в молокососов-мокроземцев.

Его слова были встречены одобрительными кивками. Неудивительно. Мудрый Бруан пережил Последнюю битву.

– Разве что шончанская императрица… – Ронам снова покачал головой, и Падра поняла, что у него на уме.

Отец Ронама считал старую императрицу – ту, что правила во времена Последней битвы, – женщиной чести. Поговаривали, что с ней едва не нашли общий язык. Но ее правление закончилось много лет назад.

– Как бы то ни было, – продолжил Ронам, – звенят копья, и наши люди не упускают случая ввязаться в бой. Такова наша природа. Коли шончан не внемлют гласу рассудка, разве есть у нас причина обходить их стороной?

– К тому же Драконов мирный договор продержится недолго, – подхватил Алалвед. – Стычки между странами – обычное дело, хотя о них принято умалчивать. Кар’а’карн потребовал, чтобы монархи дали клятвы, но где гарантия, что они сдержат свои обещания? Нарушить данное слово – обычное дело для мокроземцев, и пока они будут пререкаться между собой, шончан своего не упустят. Сожрут их заживо. Вот что мне покоя не дает.