Колибри

Но еще чудеснее ее внешности, которая буквально воплощает в себе светлую утопию человеческой интеграции, в этом создании поражает то, что она все делает правильно. Всегда, начиная с пеленок, она и плакала только тогда, когда должна была плакать, и спала, когда должна была спать, и усваивала то, что ей полагалось, с ходу, с первого раза, что сильно облегчало уход за ней. То же самое было, когда она подрастала: то, что полагалось, всегда делалось, причем всегда вовремя, хотя время от времени бывали и сюрпризы в ее поведении или поступках, выходящих за рамки нормы, но только потому, что ее мать, или он, или педиатр, или учительницы, или профессора считали их улучшением нормы. Изучая именно этот феномен, Марко Каррера убедился, что Мирайдзин действительно уготовано изменить мир: поскольку на самом деле не всегда ее поведение, не вписывающееся в рамки, является улучшением, на самом деле это лишь способ поступать иначе, но то, что это делает только она, кажется улучшением. То есть она – это ее точеное личико, фосфоресцирующие глаза, мелодичный голос, выражение улыбающегося лица с ямочками на щеках – все ее тело в действительности, хотя пока еще маленькое и растущее, обладает статью кондотьеров. Это одно из тех тел, которые от природы наделены способностью убеждать в своей правоте. Одно из тех тел, которые другие берут за образец.

Не было такого опыта, в котором бы Мирайдзин не преуспела, не нашла правильный подход с первой попытки. Во всех испробованных видах спорта – от тенниса до дзюдо – не было тренера, который бы не опешил, говоря, что у нее природные склонности именно к его дисциплине. В первый раз, когда оказалась рядом с лошадью, она зашла сзади, чтобы погладить ее хвост: нет, моя радость, нельзя сзади подходить к лошади, это опасно, она может лягнуть тебя копытом, потому что лошади терпеть не… – а вот лошадь (в данном случае тринадцатилетняя кобыла Долли техасской породы, гнедая, смирная, но слегка нервная и очень чувствительная к узде, которая вчера сбросила одного господина из Ареццо, взявшегося управлять ею как на карусели, дергая за вожжи то в одну, то в другую сторону, и которую Мирайдзин оседлает на ближайшие семь лет, пока кобылу не отпустят на пастбище в ожидании дня, когда она отдаст душу Лошадиному богу), так вот, эта лошадь всем своим видом показывает, что польщена ее присутствием и даже разрешает расчесать себе хвост, что, по мнению тренерши, показывает доверительность установленных с животным отношений. Сногсшибательно, с учетом того, что Мирайдзин впервые приблизилась к представителю лошадиной породы. В школе учительницы молятся на нее, поскольку она умеет сконцентрироваться и поднять уровень концентрации всего класса. Она прекрасно рисует. Не успела она научиться писать, как скрупулезно принялась ставить в словах четкие знаки ударения, чего сегодня не делают даже учителя. Фраза, которая, словно снежинка, пролетает всякий раз, когда ей что-либо удается: «Она для этого рождена».