Колибри

Мы были совсем молодыми, и все происходило в каком-то месте, напоминающем Больгери, но это было не Больгери, ничуточки на него не похоже, хотя мы все чувствовали себя как дома. Я говорю «мы все», потому что во сне мелькают разные люди, но я остаюсь всегда одиноким, с самого начала и до конца. Это было у моря, но опять-таки самого моря не было: все скорее напоминало пейзаж американской осени: невероятно длинная, спускающаяся вниз дорога, усаженная деревьями в темно-оранжевых листьях, а вся земля покрыта толстым ковром лепестков. Я спускался по этой дороге, в одиночестве, точнее, бежал по ней, нарядно одетый, в замшевой куртке: справа от меня тянулись сады и виллы, слева – деревья, за ними море – но его не было видно, оно даже не ощущалось, сказать по правде, поэтому, значит, его и не было. В конце дороги, где заканчивался спуск, стоял твой дом, и там собралось много ребят, приглашенных поплавать у вас в бассейне, хотя бассейна тоже не было. Ребята – из тех, с которыми ты дружила, когда мы с тобой сошлись, отпрыски знатных флорентийских семейств, двадцатилетние пижоны, весельчаки, но это были не они. Однозначно я не оказался в числе приглашенных. А вот моего брата Джакомо позвали, и он входил через калитку с полотенцем на плече и смотрел на меня снисходительно. Но главное, Луиза, что там была ты, ты была повсюду, ты сама была это место, ты была всем – дорогой от ее начала и до конца, до тех самых темно-оранжевых деревьев и безумно роскошного ковра из лепестков, по которому все ступали, – и твой голос назначал мне свидание в позднее время, по окончании праздника, на который я не был зван, «без четверти восемь»; и все же, Луиза, тебя, как и Больгери, и бассейна, и моря не было. Я был раздвоен, разделен на две части: с одной стороны, огорчен из-за отсутствия приглашения на праздник в бассейне, с другой – испытал облегчение, узнав, что никакого бассейна не было и, по всей вероятности, праздника тоже; с одной стороны, я поклонялся тебе, ибо ты была повсюду и делала это место сказочным, с другой – я огорчался, что тебя там не было; с одной стороны, абсурдная надежда получить у тебя то, что мне причиталось на свидании «без четверти восемь», с другой – сожаление, охватившее меня, когда я смотрел, как Джакомо и другие парни входят в твой сад, в который меня не пускают. Твой голос, Луиза, скреплял все между собой, включая меня и мою жизнь, он был как закадровый голос, который описывал всю ту красоту, в которой тебя, увы, не было. Не было. Не было.