Колючий иней

— Мак, я на твоей стороне и всегда помогу. Буду молчать и ухаживать за тобой, если понадобится. Взамен я прошу лишь оставить мне его.

Крепче прижала вану к себе и поняла, что не вынесу, если у меня его отберут. Слезы сами навернулись на глаза, и, усиленно моргая, я продолжила:

— После его появления я словно ожила. Он принес кусочек тепла в тот ад, где я оказалась. Прошу тебя, — срывающимся голосом умоляла я, уже не в силах сдержать бегущие по щекам слезы. — Я потеряла все: семью, любовь, будущее. У меня ничего не осталось. Пусть будет хотя бы он. Прошу.

Рыдания душили, и я уткнулась в теплый мех животного, судорожно всхлипывая. Я не слышала тяжелых шагов Маквела, почувствовала лишь руки, которые аккуратно подвели меня к кушетке и заставили сесть.

Я крепче вцепилась в вану, боясь его отпустить. Сейчас, наверное, никто бы не сумел вырвать малыша из моих цепких объятий. А если бы кто и попробовал, я разорвала бы его на маленькие клочки голыми руками. Этот зверек стал для меня отдушиной. Я никому его не отдам.

Легкие поглаживания по голове успокаивали, но я по — прежнему не могла прекратить рыдать. Столько раз я заставляла себя не думать, не вспоминать, а сейчас запертые чувства и картины прошлого вырывались бурным потоком, который я уже не могла остановить.

Маквел сидел рядом и медленно поглаживал меня по голове.

— Расскажи, как ты сюда попала, — попросил он.

И я, словно только и ждала этой просьбы, поведала ему все, перемежая свою историю с безудержными рыданиями. Я говорила и говорила, рассказывая про дом, про Гера и свою детскую любовь к нему, про его предательство и смерти тех людей, про суд и корабль с заключенными. Про то, как я не могла поверить в произошедшее и до последнего ждала, что меня выпустят и все будет как прежде. Про отца, который сейчас сходит с ума, и про то, что я не знаю, как жить дальше. И нужно ли.

Когда закончила, Маквел встал и принес свою флягу. Снова заставил меня выпить ту мерзость, которая там плескалась. Кашляя и морщась, я сделала несколько больших глотков. Сразу почувствовала, как внутри растеклось обжигающее тепло и распространилось по рукам и ногам.

Поставив вану на пол и опустив голову, я сидела молча, не зная, что сказать. Я не осмеливалась поднять на Маквела глаза. Стыд за свой порыв сжигал изнутри, и я решила, что лучше уйти. Но я не могла не спросить о судьбе своего питомца.

— Извини за эту сцену, — чуть ли не шепотом сказала я. — Можно мне оставить его себе?

Спросила и замерла в ожидании вердикта, сцепив руки на коленях с такой силой, что костяшки пальцев побелели, а ногти впились в ладони.

— Да, — коротко ответил он.

Положил сверху свою широкую ладонь, и шершавые пальцы по — отечески погладили мои окаменевшие ладони. Исходившее от него тепло сняло напряжение, и я сумела разжать хватку. Взяла его руку и крепко пожала. Сейчас я была ему очень признательна.

— Спасибо, — мой голос снова дрогнул, но я осмелилась поднять на него несмелый взгляд и спросить: — Мак, как давно ты болен «жидким серебром»?

Из книги я узнала, что эта непредсказуемая болезнь протекала у новичков по — разному. Кто-то сгорал за пару дней, а иные мучились недели. Но итог всегда был один: удушение от слизи, которая активно вырабатывалась телом. В особо тяжелых случаях, как я видела у Маквела, она выходила наружу. Но как такой старожил планеты смог ею заразиться?

— Я борюсь с ней очень давно, — спокойно ответил Мак. — Но, похоже, она побеждает.

Он закашлялся и продолжил:

— Рассчитываю на твое молчание, Рин. Пока никто не должен знать, иначе начнутся беспорядки.

— Хорошо, — ответила я, осознавая, что эти новости вызвали приступ грусти. — И если тебе понадобится помощь…

— Я помню, — улыбнулся он и похлопал меня по руке. — Ты сразу же примчишься.

— Вот именно, — подтвердила я.

— Иди уже покорми своего зверя, а то он сейчас оставит меня без мебели.

Я посмотрела на малыша, который самозабвенно грыз ножку стола, и кинулась его оттаскивать. Извинившись за поведение вану, я бросила последний сочувствующий взгляд на Мака и, подхватив зверька, выскочила в коридор. Плотно прикрыла за собой дверь и поспешила к себе. Нужно привести мысли в порядок и умыться. Лицо щипало от пролитых слез, а веки сильно опухли.

Холодная вода быстро привела меня в чувство, и спустя полчаса я уже была вполне спокойна. Ну подумаешь, немного расклеилась и поплакала? Это же Маквел. Он всегда был добр ко мне. Вряд ли станет хуже относиться из-за такого проявления слабости. А благодаря ему теперь мой вану со мной. Я потрепала его за ушками. Нужно бы имя придумать, но, пожалуй, сначала стоит покормить.

Пока шла по направлению к загонам, размышляла о том, что узнала. Маквел сильно болен и, скорее всего, умирает. От этой мысли на душе становилось тяжело. Ведь какие бы у нас ни были разногласия, я искренне признательна ему за отношение ко мне. Приютил, обеспечил всем необходимым, а главное — безопасностью. Может, он и плохой человек, я не знаю, но в построенном им Доме было почти уютно. А после его смерти, как он и сказал, настанет смута. И это пугало.