Колючий мед

Перед следующим событием я ничего больше не успеваю сказать, только задумываюсь о том, как сложить ходунки, чтобы запихнуть в багажник. Включив задний ход, Исси едет к нам. Чувствую сначала порыв ветра, потом обод колеса касается моей ноги. От глухого удара в жилах стынет кровь. За машиной лежит Вероника. Она ударилась головой об асфальт и не двигается.

1955

Франси могла рассказывать о чем угодно с таким драматизмом, будто речь шла об уникальном открытии. Если ей случалось увидеть полную луну, можно было даже не сомневаться, что это – крупнейшая и самая желтая луна за всю историю наблюдений. Если Франси выигрывала в лотерею, Провидение нашептывало ей свою волю еще при выборе билета. Укус пчелы в лицо в ее случае означал, что лишь минута отделяла ее от смерти или по крайней мере от слепоты. При этом Веронике казалось, что голос Франси звучит так убедительно, словно сестра сама верит в свои слова.

Сейчас Франси, облаченная в широкополую шляпу и искусно повязанный красный платок, переместилась в сад и, закрыв глаза, откинулась на спинку складного стула. На плетеном стуле рядом сидит Бу. Вероника пристроилась около них на траве.

– Кто-нибудь, передайте мне кувшин! Я ничего не вижу. – Франси шарит рукой по столу.

– Ты глаз-то можешь открыть? – с беспокойством спрашивает ее Бу.

– С трудом. Посмотри, на что он похож! – Франси медленно поднимает самодельную повязку, как если бы ее вспухший глаз был магическим местом, к которому его милостиво подпустили. Бу наклоняется вперед.

– Выглядит, будто ты попала под прямой удар правой.

– И ощущается так же, – довольно мурлычет Франси.

– Может, это укус пчелиной матки?

– Если я ослепну, будешь моим поводырем? – Она умоляюще смотрит на него.

– Конечно. – Бу усмехается так, что на щеках появляются ямочки.

Вероника, стиснув зубы, отводит взгляд в сторону. Мало того, что Франси была красавицей, во всем превосходила Веронику и очаровывала всех окружающих. Теперь ей еще обязательно нужно болтать о своем проклятом глазе? Франси всегда естественным образом становилась центром любой компании и получала внимание всех парней. А Вероника покорно держалась в тени, но сейчас впервые в жизни у нее не было желания сидеть в сторонке и восхищаться сестрой. Она хотела обладать всем, чем обладает Франси. И на траве она устала сидеть. В нее вонзались сухие травинки. Все тело чесалось.

– Слышал о женщине, которую укусила оса в голову в прошлом году? – спрашивает Франси. – Яд проник прямо в мозг. Она так и не восстановилась.

– Черт возьми. – Бу качает головой.

– Такие случаи могут быть очень опасны.

Франси подносит ко рту соломинку. Похоже, ей подали бокал с газировкой.

– Можно спятить и от меньшего, – уточняет сестра, с усилием поднимая ногу на стул, будто и она травмирована.

– Жалко, что мы не можем найти их гнездо, тогда бы мы пополнили наши запасы меда, – сказала Сигне, которая вышла в сад и решительно собрала со стола чашки. – А вы знаете, что, когда в пчелином сообществе оказываются две сильных матки, одна из них отделяется, забрав столько рабочих пчел, сколько сможет? И весь мед, что они способны унести с собой. В рое не может быть больше одной матки, иначе будет битва не на жизнь, а на смерть. Таков закон природы.

Сигне поджала губы – так она делала всегда, когда ей удавалось продемонстрировать свои знания, но не хотелось сильно этим кичиться.

– Возможно, к нам в пансионат прилетел как раз такой отпочковавшийся рой? – предположил Бу.

– Очень может быть, – кивнула Сигне. – Та, которой угрожают, обычно покидает поле битвы. За ней следуют ее верные сторонники. И они могут отправиться в дальнее путешествие, на несколько десятков километров. Вообще-то нам надо бы разместить объявление и выяснить, не лишился ли кто-нибудь из местных пчеловодов своих пчел. Они не могут возникнуть ниоткуда.

– А никто не догадался проверить чердак? – спросила Франси, шумно всасывая остатки газировки через соломинку.

– Не знаю, но это хорошая идея. Может быть, ты и возьмешься за дело? – Сигне вскинула голову.

– Я? Да я ведь почти ничего не вижу!

– Так возьми с собой лупу.

Франси вздохнула и, достав карманное зеркальце, стала усердно изучать свое лицо. Бу покосился на Веронику и улыбнулся. Она, немного осмелев, прохладно улыбнулась ему в ответ.

– Можно ли в таком виде появляться на людях? На танцплощадке Нюлидс вечером танцы. Играет оркестр Рольфа Эйгена. Я бы очень хотела пойти. А вы что скажете? – Франси выпятила нижнюю губу.

– Но ты ведь можешь пойти так же, как сейчас, с платком на глазу? – предложил Бу.

– Да, почему бы и нет? – Франси радостно захихикала. – Оркестр начнет играть в восемь. Если мы придем на час раньше, мы точно попадем, сегодня там будет полно народу.

– Откуда ты знаешь? – не без злости спрашивает Вероника.

– Но я же общаюсь с людьми, тебе ли не знать. Почти все, что происходит в этой деревне, мне известно.

Захлопнув карманное зеркальце, она проводит рукой по волосам цвета платины.

– Мне нечего надеть, – отозвалась Вероника, слишком резким движением сорвав одуванчик.