Колючий мед

– Можешь выбрать из моих. У меня есть несколько старых платьев, которые мне все равно велики.

Франси сдержала зевок.

– Например, тебе подошло бы голубое. Этот оттенок идет тем, у кого бледный цвет лица.

Вероника сглотнула. Раньше они постоянно вместе читали в женских журналах советы стилиста и комментирование цветовой гаммы. Естественно, Франси, чья внешность вписывалась в категорию «лето», подходили все самые популярные цвета: и розовый, и красный, и канареечный, и бирюзовый. А Веронике, принадлежавшей к менее гламурной категории «осень», была рекомендована более скучная гамма от горчичного до бежевого. Раньше она относилась к этому снисходительно-спокойно. Теперь считала чистым абсурдом. Вдобавок она сомневалась, что влезет в старые платья Франси. Не только потому, что была более крепкого телосложения, но и из-за отсутствия у нее способности подолгу задерживать дыхание, которую Франси оттачивала длительными тренировками.

– В сарае всего два свободных велосипеда, но, если Бу отвезет меня на багажнике, ты можешь взять второй.

Слегка склонив голову набок, Франси щурится и смотрит на Веронику.

– Только нам нужно придумать, что сделать с твоими волосами. С помощью пары шпилек и лака для волос смастерим тебе прическу. И еще у меня есть настоящий бюстгальтер, который я могу одолжить тебе. Он часто спасает положение. Слушай, Бу, а ты будешь ужасно стильно выглядеть в твидовом костюме.

Она толкнула его в бок.

– Кстати, ты случайно не куришь трубку?

– Нет.

– Жаль, тебе бы очень пошла. Такая тонкая, элегантная.

– Тебе придется принять нас такими как есть, – холодно замечает Вероника. – Если, конечно, хочешь, чтобы мы пошли с тобой на танцы. – Разозлившись, она встает на ноги.

– Опля! Ты что, не с той ноги встала? – Франси с удивлением поднимает брови. Или, по крайней мере, одну, поскольку вторая по-прежнему прячется под красным платком.

* * *

Платье, которое Вероника смогла одолжить у Франси, было неправильно сшито и теснило в груди. Надела она его с грехом пополам. Чтобы наряд не треснул за вечер по швам, приходилось дышать неглубоко, одной грудью, а не животом, правда, широкий сатиновый пояс, повязанный вокруг талии, помогал в этом.

Волосы сурово заплели в обработанный лаком узел, который Франси называла французской булочкой. На веках красовались два толстых штриха подводки для глаз, а на губах помада – оттенок из кадров цветного телевидения, по словам Франси – последний писк американской моды. Хотя сама Вероника назвала бы его просто красным.

Десятки велосипедов, мотоциклов и мопедов с разодетыми девушками в колясках уже обогнали их, промчавшись мимо на высокой скорости по сельской дороге. Вероника поспевала, как могла, несмотря на слабо накачанное переднее колесо. Хорошо еще, что пришила к платью подмышники – немного жестковато, но помогает от пота. Перед ней на багажнике у Бу восседала Франси в узких брюках-дудочках из черного трикотажа и рубашке из белого поплина со стоячим воротничком-«бабочкой». По словам Франси, единственное, что отличало ее в тот вечер от Мэрилин Монро, – это окружение. На танцплощадке Нюлидс Мэрилин Монро, естественно, никогда не бывала.

На обочинах дороги луговой клевер и дягиль выросли в метр высотой. Всю дорогу из парка доносился запах сосисок. Педали немного заедали, и цепь все время норовила слететь, но Вероника упорно катила вперед, терпеливо поправляя платье.

Танцплощадка Нюлидс представляла собой восьмигранный павильон, который называли Южным морем. Стены были украшены яркими рисунками пальм, ракушек и гавайских танцовщиц. Рядом с Южным морем располагалась открытая танцплощадка попроще и еще киоск, где продавали кофе, печенье домашней выпечки, сосиски и лотерейные билеты. Несмотря на отсутствие торговли крепкими напитками, алкоголем разило из-за каждого куста. Принесенные с собой фляжки и бутылки охотно передавали по кругу.

Туфли жали в пальцах, потому что их тоже пришлось одолжить у Франси, хотя она носила обувь на размер меньше Вероники. Красота требовала жертв. Если бы не Бу, она вообще осталась бы дома: читала бы книжку в общей гостиной или играла в карты с какой-нибудь тетушкой из постояльцев. Но теперь ей приходилось терпеть неудобства.

Они встали у самого забора, ограждавшего территорию танцплощадки. С левой стороны от входа собирались девушки, а с правой толпились молодые люди, которые, как казалось, все были поглощены важными разговорами, пока девушки ждали, перешептывались и бросали взгляды на мальчиков. Выудив из сумочки маленькую карманную фляжку, Франси сделала глоток и передала ее Бу. Вероника наблюдала, как напрягаются сухожилия на его шее, пока он пьет. Подмигивая, Бу передал фляжку Веронике, и она тоже отпила, не веря тому, что происходит. Это был джин, почти не разбавленный. Франси гарантированно стащила его в баре пансионата.

– Золушке нельзя много пить, а то она завтра не сможет выполнять свои обязанности. – Франси отобрала у нее фляжку, заткнула пробкой и убрала обратно в сумочку. – Пойдем лучше потанцуем. Ты купил билеты?