Колокола (пер.Врангель)

Однако, нечего было опасаться, чтобы каминъ могъ отъ этого погаснуть. Онъ такъ ярко пылалъ, что его веселый огонь отражался не только на переплетъ стеклянной двери и украшавшихъ ее занавсяхъ, но и на предметахъ, наполнявшихъ магазинъ, виднвшійся за дверью гостиной. Этотъ небольшой магазинъ былъ переполненъ, какъ бы задушенъ изобиліемъ товаровъ; у него были обжорливыя челюсти и пасть, также легко растяжимыя, какъ у акулы! Сыръ, масло, дрова, мыло, консервы, спички, сало, пиво, дтскіе волчки, варенье, бумажные зми, просо для мелкихъ птичекъ, окорока, половыя щетки, стеклянная бумага, соль, уксусъ, вакса, селедки, канцелярскія принадлежности, топленое сало, маринованные грибы, тесемки, хлбъ, сосновыя шишки, ракеты, яйца и грифеля — все было пригодно для чрева этого магазина; всякая рыба годилась для его сти. Въ немъ было множество еще другихъ предметовъ, которыхъ нтъ возможности перечислить; мотки нитокъ, нанизанныя на веревки луковицы, пачки свчей, корзины, клтки, щетки и пр. — все это свшивалось съ потолка на подобіе рдкихъ плодовъ; тогда какъ коробочки самыхъ разнообразныхъ формъ, изъ которыхъ неслись ароматическія испаренія, подтверждали самымъ неоспоримымъ образомъ справедливость вывски, гласящей, что здсь имется патентъ на продажу чая, кофе, перцу и табака, какъ нюхательнаго, такъ и курительнаго.

Взглянувъ на т изъ перечисленныхъ въ лавк предметовъ, на которыхъ падало отраженіе веселаго огня камина, а также и на все другое, что освщалось мене веселымъ пламенемъ двухъ лампъ, распространявшихъ удушливую копоть въ самой лавк, затмъ, переведя глаза на лица людей, сидвшихъ возл огня, въ маленькой гостиной, Тоби, безъ особаго труда, узналъ въ толстой особ мистриссъ Чикенстекеръ, которая всегда имла предрасположеніе къ полнот, даже въ т еще времена, когда она была простой продавщицей състныхъ припасовъ, съ небольшимъ должкомъ за Тоби, записаннымъ въ ея книгахъ.

Лицо же ея товарища было ему мене знакомо. Этотъ огромный, широкій подбородокъ, въ складкахъ котораго можно было спрятать цлый палецъ; эти удивленные глаза, которые, казалось, совщались сами съ собою относительно вопроса, слдуетъ ли имъ продолжать еще боле углубляться въ мягкій жиръ его заплывшаго лица; этотъ носъ, удрученный нарушеніемъ порядка въ его отправленіяхъ тмъ недугомъ, которымъ извстенъ подъ именемъ гнусавости; эта короткая, толстая шея; эта свистящая и задыхающаяся грудь и другія прелести, подобныя только что описаннымъ, хотя, казалось, должны были бы глубоко запечатлться въ памяти человка, хоть разъ видвшаго ихъ, тмъ не мене не могли заставить Тоби вспомнить, гд онъ видлъ нчто подобное; однако, въ то же время и пробуждали въ немъ какія то очень смутныя воспоминанія. Мало-по-малу Тоби узналъ въ муж и компаньон по торговл мистриссъ Чикенстекеръ, бывшаго швейцара сэра Джозефа Боули. Это былъ тотъ самый счастливый апоплектикъ, который въ теченіе нсколькихъ лтъ въ воображеніи Тоби былъ тсно связанъ съ воспоминаніемъ о мистриссъ Чикенстекеръ, ибо онъ впустилъ его въ домъ, гд онъ долженъ былъ признаться, что состоитъ должникомъ этой дамы, чмъ и навлекъ на свою бдную голову тяжкіе упреки со стороны сэра Джозефа.

Посл всего необычайнаго, видннаго Тоби, подобная перемна не могла представлять для него большого интереса, но ассоціація мыслей иногда иметъ огромное значеніе. Вотъ почему онъ невольно и заглянулъ за стеклянную дверь, ведущую въ гостиную, гд обыкновенно записывались мломъ долги покупателей. Его имени, между именами должниковъ не было, да и другія были все какія то чужія, ему неизвстныя. Впрочемъ, списокъ былъ гораздо короче, чмъ прежде, что заставило его предположить, что бывшій швейцаръ предпочиталъ расчетъ за наличныя и, что со времени вступленія его въ предпріятіе, онъ ревностно преслдовалъ неисправныхъ должниковъ мистриссъ Чикенстекеръ.

Тоби такъ скорблъ о загубленныхъ юности и надеждахъ своей дорогой Мэгъ, что испыталъ какое то огорченіе, когда увидлъ, что онъ лишился даже званія должника мистриссъ Чикенстекеръ.

— Какова погода сегодня, Анна? — спросилъ бывшій швейцаръ сэра Джозефа, протягивая ноги къ огню и растирая ихъ до низу, насколько хватали его короткія руки. При этомъ у него быль видъ, будто онъ хочетъ сказать:

— Если погода дурна, то я останусь здсь, если она хороша, то я тоже не имю никакого желанія уходить.

— Втрено и идетъ какая то гадость; очевидно снгъ пойдетъ. Собачій холодъ!

— Я очень доволенъ, что у насъ были къ чаю сдобныя булки, — сказалъ бывшій швейцаръ, тономъ человка, обладающаго спокойною совстью. — Это именно такая погода, которая развиваетъ аппетитъ къ подобнымъ вкуснымъ вещамъ, — печеніямъ, лепешкамъ, куличамъ.

Бывшій швейцаръ перечислялъ вс эти лакомства по порядку, какъ будто онъ вспоминалъ вс свои добрые поступки. Посл этого онъ вновь принялся растирать свои ноги, перекинувъ ногу на ногу, чтобы отогрть ту сторону ихъ, которая еще не находилась подъ вліяніемъ лучистаго тепла камина. Вдругъ онъ громко расхохотался, будто кто-нибудь пощекоталъ его.

— Ты, кажется, въ веселомъ настроеніи, Тугби? — замтила его жена.