Колокола (пер.Врангель)

Ея когда то полное, свжее, гладкое, украшенное прелестными ямочками лицо, но постарвшее отъ вынесенныхъ превратностей судьбы, когда она произносила эти слова, казалось помолодвшимъ на двадцать лтъ. Когда-же она, утеревъ слезы, встряхнула головою и махнула платкомъ по направленію къ Тугби, съ выраженіемъ такой ршимости и твердости, что ему стада очевидною безцльность сопротивленія, Тротти не могъ не прошептать въ глубин своей растроганной души:- «Да благословитъ ее Богъ! Да благословитъ ее Богъ!»

Затмъ, съ трепетомъ въ сердц онъ сталъ прислушиваться къ тому, что будетъ дальше. Пока онъ зналъ лишь одно, что разговоръ идетъ о Мэгъ.

Если Тугби позволилъ себ слишкомъ много у себя въ гостиной, то онъ за это былъ жестоко наказанъ въ лавк, гд онъ не ршался даже ссть, удивленно смотря на жену, не смя раскрыть ротъ. Однако, это ему не помшало положить вс деньги изъ ящика кассы къ себ въ карманъ; а быть можетъ это была, своего рода, мра предосторожности.

Господинъ, сидвшій верхомъ на бочк, повидимому, принадлежалъ къ врачебному вдомству, на обязанности котораго лежало пещись о бдныхъ околодка. Для него, очевидно, не были новостью эти распри супруговъ и онъ не считалъ нужнымъ вмшиваться въ нихъ, хотя бы полу-словомъ, почему и продолжалъ сидть, слегка насвистывая, на бочк и, повертывая кранъ такъ, что изъ него отъ времени до времени просачивались на полъ капли пива. Когда все стихло, онъ поднялъ голову и сказалъ м-ссъ Тугби, бывшей Чикенстекеръ.

— Эта женщина еще и теперь обладаетъ какого-то прелестью. Какъ могла выдти она за него замужъ?

— Видите ли, сэръ, — отвчала м-ссъ Тугби, усаживаясь рядомъ съ врачемъ, — это замужество еще не самое больное мсто въ ея жизни. Она вдь знала Ричарда много лтъ назадъ, когда они оба были совсмъ молоды и поразительно красивы. Все было выяснено и условлено между ними и свадьба должна была состояться въ первый день новаго года. Но, я ужъ не знаю почему, въ одннъ прекрасный день, Ричардъ вдругъ вообразилъ, на основаніи словъ, сказанныхъ ему какими то сытыми господами, что онъ длаетъ ошибку, женясь на ней, и что скоро ему пришлось бы раскаяться въ этомъ шаг, такъ какъ невста слишкомъ бдна для него, а онъ слишкомъ молодъ и красивъ для нея, и гораздо лучше устроитъ свою судьбу, если женится на богатой. Эти почтенные люди постарались запугать и ее, увривъ, что рано или поздно Ричардъ кинетъ ее, что ея дти, несомннно, сдлаются преступниками, что ихъ семейная жизнь будетъ несчастная и т. д. и т. д.! Словомъ, свадьбу стали откладывать со дня на день; ихъ взаимное довріе постепенно подрывалось, и въ конц концовъ они разошлись. Но виноватъ былъ одинъ Ричардъ; она съ радостью бы вышла за него, сэръ. Я не разъ видла потомъ, какъ она страдала, когда онъ проходилъ равнодушно мимо нея. А когда она увидла, что онъ началъ вести разгульную жизнь, то нельзя было сокрушаться сильне ея.

— А, такъ онъ свихнулся, значитъ, съ пути истиннаго, — сказалъ господинъ въ черномъ, поднявъ крышку съ бочки и сдлавъ попытку заглянуть въ нее.

— Не знаю, сэръ, былъ ли онъ тогда въ полномъ разсудк, бдняга! Я думаю, что на него чрезвычайно тяжело подйствовалъ этотъ разрывъ и, еслибы не ложный стыдъ передъ тми господами или неувренность, какъ бы отнеслась къ этому Мэгъ, то онъ бы перенесъ многое и вытерплъ многое, чтобы вновь вернуть слово и руку Мэгъ. Конечно, это только мой личный взглядъ, такъ какъ онъ, къ несчастью, не высказывался. Съ тхъ норъ онъ сталъ пить, лниться, посщать дурное общество, словомъ, прибгать ко всмъ тмъ милымъ пріемамъ, которые должны были ему замнить семейную жизнь, которую онъ самъ тогда, подъ вліяніемъ этихъ господъ, отвергъ. Онъ утратилъ свое здоровье, бодрость, доброе имя, друзей и, наконецъ, работу.

— Онъ не все потерялъ, если онъ могъ въ конц концовъ найти себ жену, м-ссъ Тугби, и признаюсь вамъ, мн очень бы хотлось знать, какъ ему это удалось?

— Сейчасъ, я вамъ разскажу и это, сэръ. Это продолжалось годы и годы. Онъ опускался все ниже, а, она бдняжка, надрывала свое здоровье и жизнь, выпавшими на ея долю страданьями. Наконецъ, онъ дошелъ до того, что никто не только не хотлъ давать ему работу, но никто не хотлъ знаться съ нимъ, и куда бы онъ не появлялся передъ его носомъ закрывали двери. Перебгая съ мста на мсто, отъ одного хозяина къ другому, онъ, наконецъ, обратился я думаю въ сотый разъ, къ одному господину, который часто давалъ ему работу (а работникъ то онъ былъ умлый). Этому господину было хорошо извстна вся его исторія, и онъ сказалъ ему: «Я считаю васъ неисправимымъ человкомъ и думаю, что на всемъ свт есть только одно существо, которое, быть можетъ могло бы привести васъ на путь истины. Не обращайтесь ко мн съ просьбою вернуть вамъ мое довріе, не ждите отъ меня ничего, пока существо, о которомъ я только что упомянулъ, не согласится пересоздать васъ». Вотъ приблизительно то, что высказалъ ему тогда, съ гнвомъ и неудовольствіемъ, тотъ господинъ.

— Вотъ какъ! — промолвилъ гость въ черномъ. А дальше что?