Кольцо Мерлина

Он чувствовал, что вокруг него были остатки очень древней магии, и действительно, некоторые из этих пещер были священными еще до того, как Одуарпа прилетел на Землю с утренней звезды.

В поселениях их всякий раз принимали радушно, когда баскский проводник представлял их как друзей. Казалось, у Магрурина повсюду были кузены или знакомые. И всегда их хорошо кормили в этих каменных домах под черными крышами.

Хотя Гвальхмай, пока носил кольцо, мог понимать любой язык, который знал Мерлин, странный агглютинативный язык этого народа сбивал его с толку. А Кореника вскрикнула от радости, когда услышала его, потому что, по ее словам, это был язык ее юности, на котором говорили все в Посейдонисе, хотя и в более чистой форме. Это навело ее на мысль, что колонисты из Атлантиды, возможно, пришли сюда намного раньше последнего потопа и принесли с собой свой язык. Но неужели жизнь оказалась для них здесь настолько суровой, что на этом диком побережье они стали дикарями и все растеряли?

У них не осталось легенд об этом, но Кореника с тех пор напрямую говорила с Яуном и переводила разговоры между своими спутниками и горными жителями, хотя она не всегда могла полностью понять все, что было сказано.

Однажды ночью они лежали под яркими звездами и пили вино из кожаной фляги Яуна, передавая ее из рук в руки и наблюдая за медленным вращением созвездий.

"Вот Поджилки", — Арнгрим указал на Большой ковш и протянул флягу Гвальхмаю. Тот отпил и ответил: "Мой отец называл это Телегой Артура. Она направляет моряков и людей в травянистых степях, которые охотятся на горбатых бизонов. Мой дядя Ха-йон-ва-та сказал, что маленькая звезда, чуть выше яркой почти на конце ручки, называлась "карапуз на спине скво", но я забыл эту историю".

Яун спросил Коренику, о чем шла речь. Он засмеялся, когда она пересказала ему. Он начал говорить, а Кореника потом перевела его рассказ.

"Первые две звезды", — сказала она, — "это два вола, украденные двумя ворами у крестьянина. Следующие две — два вора, следующие за волами. Первая звезда на ручке — это сын крестьянина, которого послали поймать воров; двойная звезда — его сестра и ее маленькая собачка, которых послали найти ее брата и вернуть его. Затем, за всеми ними, следует крестьянин. Он так ужасно выругался, когда потерял своих волов, что Бог приговорил их всех к этому бесконечному путешествию".

"Это было очень несправедливо", — серьезно произнес Арнгрим. "Может быть, на других и лежит часть вины крестьянина, но бедный пес! Он не виноват в том, что пошел вместе с девушкой — это был его долг. Мне жаль его. Он не должен был быть наказан. Тор никогда бы такого не сделал".

В этот момент небо беззвучно прочертила яркая линия, и Яун перекрестился. "Пусть Бог укажет путь бедной душе!"

"Аминь", — кивнул Гвальхмай. "Ты знаешь еще какие-нибудь истории?"

Тогда баск рассказал им об Эль-Гестии, старой хозяйке, которая бродит по ночам в белом платье с горящей свечой в руке, звонит в колокол и бормочет молитвы за души умерших.

Он понизил голос до шепота. "Она нападает на всех, кто попадается ей на пути со словами: "Гуляй днем, потому что ночь моя!" — у-у!"

Он прокричал последние слова и схватил Арнгрима железной хваткой. Арнгрим вскрикнул и оттолкнул его, так что Яун покатился по земле. Все рассмеялись.

Гвальхмай рассказал им о ведьме из Ацтлана, которая бегает по улицам в ожерелье из человеческих сердец и приносит смерть тем, кто увидит ее в пять несчастливых дней в конце цикла.

После этих страшных историй они время от времени оглядывались с некоторым беспокойством. Яун заметил это и добавил: "У нас также есть народец ламинак. Это маленькие люди, которые живут под землей в красивых замках и помогают маленьким детям, если те потерялись. Они указывают им путь домой фонарями светлячков".

Кореника задумчиво поглядела на Гвальхмая, и он сразу понял, что она вспоминает о банкете в Эльвероне. Он спросил себя, как часто делал это в последнее время, увидит ли он когда-нибудь Хуона снова.

Той ночью никто не захотел спать в пещере, поэтому ночевали под звездами. Гвальхмая мучили беспокойные сны, он даже проснулся один раз, как от толчка, тяжело дыша. Чужих рядом не было видно, но он знал, что на него смотрели чьи-то недобрые глаза, и не был уверен, что это был человек. Уже несколько дней он ощущал этот холодный взгляд. Что-то или кто-то, он был уверен, выжидает своего часа.

На следующий день они продолжили путь в горы по пыльной дороге, обсаженной кленами и тополями. В полдень пообедали из припасов, которые купили в последней деревне на несколько монет, еще остававшихся от щедрости короля Бронса. Пока они сидели на берегу ручья, прошла группа детей, танцующих под тамбурин и табор²⁰.

Дети гнали маленькое стадо овец. Яун поднялся с травы и остановил детей. Они о чем-то поговорили на баскском языке, и хотя Кореника внимательно слушала, она не смогла уловить суть разговора.