Колыбель

— Я трус! Я труссс! — зашипел Вася. — Сейчас поглядим. Сейчас, — широко разведя руки и отступая, бормотал он. Чувствуя, что поваленный плетенек близко, рукой подать, рванулся к нему, стал выдергивать полусгнивший колышек. — Сейчас я тебя пришибу вот этим дрючком. Счассс!

Валентин отвернулся от него. Шагнул в свой катер и стал запускать мотор.

Видя, что его угрозы не приняты всерьез, Вася бросил колышек и кинулся к воде.

— Стой! Куда тикаешь?

Валентин не ответил.

— Сам трус! — крикнул Вася. — И свидетелей у тебя нет!

Валентин оставил в покое движок катера.

— Есть, есть люди, которые видели...

— А-а! Это ты бригадирского подпаска имеешь в ввиду! Этого мозгляка! Этого никудышного, чокнутого. Так ему никто не поверит!

— Я имею в виду тех, кому ты сбывал рыбу. Много денег сгреб, ворюга?

— Все мои, все! — снова, теряя контроль над собой, закричал Конешно.

Взревел мотор катерка. Голос Васи потонул в шуме.

Катерок тронулся и поволок за собой лодку.

— Не трогай! Не твое! — орал Вася и метался по берегу. — Ну ладно! — бормотал Конешно, слушая удаляющийся рокоток инспекторского катера. — Я ему покажу! Я до него доберусь! Он у меня на коленки станет... — Василь бросился в дом. И под испуганные вопли матери, все видевшей и слыхавшей, пытавшейся помешать сыну, сорвал со стены ружье. Заметался по хате, находя патронташ. — Я ему покажу, как на своих руку поднимать. Нашел крайнего. Другим, значит, можно. Эге! Других он боится. А на мне решил отыграться, власть показать решил... — Выскочил во двор. Шарахнул в небо из двух стволов и заорал: — Убью-ю!

Вся деревня слыхала его сумасшедшее «убью-у-у!».

Вроде и ненадолго забылся Никита, вдруг услыхал сквозь сон: вроде шумнуло что-то на бруствере котлована в противоположном углу. У экскаватора другого. Подумал: ветер, что ли, разбирается? Отряхнулся Никита от полудремы. Тихо. Показалось? И снова думы навалились тревожные. О Марине, о матери.

Холодные ночи начинаются. Сверчков почти не слыхать. Какой-никакой когда-никогда скрипнет — и молчок. Никита поежился и вздрогнул от довольно явственного звука. Ударило железо. Звук донесся со стороны соседнего экскаватора. Курочит кто, что ли? Сразу же вспомнилось: то один, то другой экскаваторы простаивают. Вроде как нарочно кто-то их ломает. Пойти поглядеть? Неужели кто-то вредит вот так ночами, когда в котловане никого? Никита осторожно спустился наземь. Заходя с теневой стороны, стал приближаться к экскаватору. Звук повторился: осторожный, тихий. Хоронясь, бегом приблизился к самой машине. И понял: кто-то орудует, ключами работает.

— Что надо? — выскочив из-за ковша, гаркнул Никита.

Маленькая фигура замерла. Грюкнул выпавший из рук ключ. Человек бросился бежать. Никита без труда настиг его и подставил ногу. Беглец со всхлипом растянулся, и видно было, что ушибся при падении. Никита неторопливо подошел, наклонился. И тут же повалился навзничь. Человек, резко поднявшись, коротко ударил Никиту в переносицу чем-то твердым. Никита не потерял памяти. Подумал: не кулаком ударил, не кулаком. Быстро подхватился, погнался за карабкающимся на бруствер человеком. Успел схватить за ногу. Сильно рванул на себя. Глаза запорошило пылью.

— Убью-у! — закричал беглец. Но Никита уже завернул ему руку с небольшим гаечным ключом и ударил по шее.

— Ууууу! — завыл человек. И Никита узнал его.

— Вася?! Это ты, Вася?

— Бррригадиррр! Отпусти, прошу! — Вася пытался вырваться еще раз. Рванулся, но боль в суставах завернутой за спину руки дала себя знать, и он снова взвыл, выругался.

— Ты зачем ударил меня, Вася?

— Отпусти руку. Больно!

— Посмотри, зараза, что ты сделал мне! — закричал Никита, не отпуская руки.

— Не могу посмотреть, больно повернуться и темно...

Никита отпустил Васю. Тот сел наземь и еще раз выругался, потирая руку.

— Вывихнул ты мне ее, бригадир. Как теперь работать?

— Успокойся! Работать в бригаде ты больше не будешь!

— Это почему же?

— Вредитель ты!

— Я? Вредитель! Это надо еще доказать! Может, я пришел подремонтировать машину.

— Ночью? Видать, в темноте перепутал — в чужой экскаватор залез?

— Может, и так...

— Ясно!

— Что тебе ясно?

— То, что ты тип. Браконьер и вредитель. Судить будем тебя.

— Кто судить? Ты? Тоже мне судья нашелся!

— Ладно, — успокаиваясь, проговорил Никита. — Скажи, зачем ты копался там? — Подождал ответа. Его не было. — Выходит, что все поломки на твоей совести. Кран ты тоже?

— Кран! — закричал Вася. — И кран. И все поломки. И все другие неурядицы. Все я! Я! Я! Я! — орал Вася. — И то, что котлован стали копать на полгода позже, все я. И отсылал технику строить санаторий. Я подсунул в котлован мины и снаряды. Я мамонта закопал, чтобы остановить работы... Я!

Никита опешил.

— Ты сумасшедший?

— Да! Да! Чокнутый! Я — чокнутый, — закружился Вася, приплясывая.

— Вот то-то же и есть! Вот именно! Темнота беспросветная. И вредитель! Иди домой, завтра иначе будем разговаривать.

— Ничего завтра не будет! — ответил на это Вася.

— Еще как будет!

— Ты спробуй докажи. Тебе же никто не поверит!