Колыбель богов

«Истинно так, — не без сарказма подумал Даро. — Все атлеты, принимавшие участие в таврокатапсии, топчут воинскими сандалиями пыль дорог вдали от Микен, и только сын равакеты сытно ест и мягко спит в домашней обстановке». Подумал — и тут же устыдился своих мыслей. Ведь и он поднялся вверх, к трону самого миноса, лишь благодаря уловке Акару, который вовремя подсунул Аэдоне чёрную жемчужину в подарок. В конечном итоге старый кибернетос покаялся перед внуком в своём «прегрешении», но Даро не был на него в обиде. Что сделано, то сделано. Значит, так решили боги...

Двухэтажный, с внутренним двориком, дом Афобия был окружён постройками таким образом, что имел замкнутый вид. Жилые помещения дома располагались с северной стороны и выходили не прямо во двор, а в портик. Он был открыт в сторону двора и имел перекрытие, поддерживаемое деревянными колоннами. Дворик служил световым колодцем, через который освещались помещения. Он был вымощен галькой, а посреди него находился бассейн для омовений. Небольшие окна находились только на втором этаже дома. С улицы входили сначала во внутренний дворик, а затем и в дом.

На первом этаже находилось десять комнат, которые делились на мужскую и женскую половины. Главным помещением дома считался андрон — мужская комната, предназначенная для собраний и пиров. Андрон располагался в восточной стороне дворика, у южной стены, и когда Даро вошёл в помещение, оно уже освещалось мягкими приятными лучами заходящего солнца. Средняя часть андрона была вымощена галькой в виде мозаики. Вдоль красиво расписанных стен шла панель каменное возвышение, на котором устроили сиденья для гостей. Они были застелены звериными шкурами.

Ещё одним весьма важным помещением на первом этаже считалась комната с главным очагом, где располагалась поварня. Кроме того, часть комнат первого этажа отвели для кладовых и рабов. Там же находились и ванные комнаты, которые соединялись с поварней и имели пол, выстеленный каменными плитами. Ванны в виде каменных кресел были заглублены в землю. В поварне, ванных и отхожем месте находился жёлоб для слива нечистот и водопровод, трубы которого сделали из обожжённой глины. Спальни и женские комнаты — гинекей — находились на втором этаже.

Всё это рассказал Даро гостеприимный микенец, который изо всех сил пытался развлечь несколько скованного гостя, который оказался под обстрелом множества глаз. Молодые люди смотрели на Даро, как на героя. Неужели этот не очень впечатляющий своими физическими данными юноша смог победить в кулачном поединке самого Бута, героя всех ахейцев, который никогда не испытывал поражений?! Это просто невероятно! Тем не менее Бут был повержен.

Однако с течением времени и по мере того как опустошались кубки с вином, Даро начал чувствовать себя свободней, да и юные микенцы понемногу освоились с присутствием на пиру столь важной посольской персоны и победителя в пигмахии. Разговор пошёл гораздо оживлённей, зазвучал смех, в ход пошли разные шутки-прибаутки, и Даро стало трудно изображать, что он не знает языка ахейцев. Афобий выступал в качестве переводчика, но Даро так и подмывало расхохотаться от души от очередной весёлой истории, которыми так и сыпал юноша по имени Мирт.

Есть такие люди, на которых только глянешь — и уже хочется смеяться. Вроде и лицо у человека самое обычное, и то, о чём он говорит, может быть не раз слыхано, но стоит ему открыть рот, как все вокруг покатываются от хохота, хотя лицо рассказчика при этом остаётся совершенно серьёзным, а временами даже трагическим. А у Мирта, ко всему прочему, была ещё и потрясающая мимика. Наверное, не знай Даро ахейского языка, и то он смеялся бы, глядя на микенца. Афобий поведал ему по секрету, что Мирт, несмотря на молодость, довольно известный поэт. Особенно он прославился своими эпиникиями — песнями в честь победителей, которые исполнял хор мальчиков.

— Я попрошу, чтобы он что-нибудь написал и о тебе, — пообещал Афобий.

Даро лишь смущённо улыбнулся в ответ и быстро перевёл разговор на другое. Его очень заинтересовало странное блюдо. Это была большая, чем-то фаршированная рыба, но ему никогда не приходилось едать ничего подобного.

— А! — воскликнул Афобий. — И тебе понравилась эта чудесная рыба! Я рад. Это блюдо умеет готовить только наш повар-раб. Он дарданец. Зовут повара Пандар. Родился он в Илионе, попал в плен к хеттам, а отец его выкупил, узнав, что Пандар — знаменитый повар. Скажу тебе по секрету, мой отец — большой гурман, хотя прежде был неприхотлив в еде. Собственно, как и все наши воины. Теперь касательно этого блюда. Я сам от него без ума. Мало того, мне известно, как Пандар его готовит.

— Да ну?! — удивился Даро.