Командир

Глаза закрыты, он бормочет сквозь сон.

Я усаживаюсь на место.

В моем распоряжении час. Возвращаюсь к журналу в красной обложке: «Оглавление: Ментальный план в человеческой жизни. Оккультные силы: источник магии. Оккультные силы: гипнотические опыты. Индуистские учения: человеческий прах. Посвящение в индуизм. Некромантия. Чистый воздух. Наука и оккультизм».

Его грудь, закованная в металлическую клетку, ровно вздымается и опускается, лицо разгладилось во сне. Он наконец отдыхает.

«Un’ora la zé massa poco».

18. Муларджа

«Po cambiai su chi apo nau cun s’ordini de ainnanti, po serviziu de chistionis sìghidi puru pusti su dosci de su mesi de ladamini usendu s’ora de lei in s’istadi. Passu».

Из аппарата с треском доносятся фразы, которые только я могу разобрать. Младший лейтенант Антонио Мýллири, находящийся на новой базе итальянских подводных лодок в Бордо, кодовое название «Бетасом», радирует с французского трансатлантического эсминца «Адмирал де Грасс», на котором наш Королевский флот разместил свою радиорубку, и разговаривает со мной на кампиданском сардинском[25]. Я делаю в тетради заметки. Командир, старший помощник Маркон и радист Скьясси слушают, склонив голову набок, поскольку ничего не понимают.

Когда Мýллири говорит «Passu», я ему отвечаю: «Tempus. Du nau a su Cumandanti»[26]. Потом выключаю микрофон, беру свои заметки и перевожу командиру сообщение на итальянский:

«В порядке изменения предыдущего приказа, легальным для всех радиосообщений после 12 октября остается летнее время».

Эта мысль родилась у меня: использовать кампиданский сардинский для переговоров с «Бетасомом»: третья моя заслуга с начала нашего плавания. Первой была та, что я научил командира курить «a fogu aintru». Вторая – сбил английский истребитель, за что командир меня наградил. Третья – предложил разговаривать на сардинском, чтобы англичане ничего не поняли из наших разговоров с французской базой. До сих пор всё идут служебные сообщения, не имеющие большого значения, но ведь тут никогда не знаешь: а поскольку радистом на «Адмирале де Грассе» работает мой земляк Мýллири, хотя мы с ним не односельчане, я из Нурри, а он из Мандаса, близлежащей деревни, короче, я сказал командиру, обращаясь к нему на «вы», хотя он мне разрешил обращаться к нему на «ты», но я не осмеливаюсь: «Почему бы вам не предложить командованию держать связь с Мýллири на кампиданском? Это надежнее любой шифровки». Командир счел эту мысль замечательной, и с тех пор как мы в Атлантике, мы получаем служебные сообщения от Мýллири, зашифрованные на нашем языке, и я их перевожу для офицеров «Каппеллини». Отец будет мной гордиться. Он, пехотинец из «Бригады Сассари», потерявший ногу на плоскогорье Азиаго и награжденный бронзовой медалью «За воинскую отвагу», был недоволен моим призывом во флот, но когда он узнает, что я отличился на «Каппеллини» под командованием капитана Тодаро, будет мной гордиться.

Включаю микрофон и спрашиваю, всё ли на сегодня: «Grassia, Mùlliri. Non c’est atru? Passu»[27].

И вдруг неожиданно не всё: «Eja. Eja. C’est un avvisu erribbau immòi immòi. Anti singialàu unu bastimentu stranu meda in fundu a unu stragàssu militari ingresu in sa sutt’eozona de bardàna numeru unu andendu concas a nord-sud. Passu».

Я взволнован, поскольку понимаю, что это означает, выключаю микрофон и перевожу:

«Был обнаружен неопознанный корабль, за которым на отдалении следует британский военный конвой в зоне засады «Номер Один», по курсу север-юг».

Все воспряли духом, потому что зона «Номер Один» – наша. Этого сообщения мы ждали со дня выхода в Атлантику. Командир говорит: «Курс север-юг означает, что он плывет во Фритаун».

В громкоговорителе снова трещит голос Мýллири по-итальянски: «Муларджа, ты еще здесь? Прием».

Я отвечаю ему по-сардински: «Chei o Mùlliri, naramì. Passu»[28].

Но Мýллири продолжает на простом итальянском, как нас учили в Академии: «У меня сообщение для командира Тодаро. Командир, вы меня слышите? Прием».

Мы обмерли: Мýллири забыл сардинский? Командир берет у меня микрофон: «Я слушаю. Прием».

Словно заметив наше замешательство, Мýллири пускается в объяснения: «Я говорю по-итальянски, господин командир, потому что это личное сообщение. От лица моего кузена Эфизио Карéдду, электрика, которого вы оставили на берегу в Специи. Через три дня после вашего отплытия у него обнаружился перитонит. Срочно прооперировали. Не оставь вы его на земле, глядишь, уже бы помер».

Мы все смотрим на командира, который с трудом выдерживает наши взгляды. Мýллири продолжает: «Каредду просил передать вам свою благодарность, он и вся его семья кланяются вам, включая, с вашего позволения, и меня».

Командиру все труднее сохранять лицо сфинкса. Однако ему удается, и все, что он делает в конце концов – это шмыгает носом.

19. Тодаро

Знаешь, Рина, наш бортовой татуировщик, канонир Бастино, нарисовал на стене своей каюты огромного мага Баку. С металлическим торсом. Говорят, что копия я.