Комментарии к материалистическому пониманию истории

Причем, понятие классовой борьбы до сего момента мы использовали в «хорошем» смысле слова, как понятие, обозначающее любые формы столкновения классовых интересов. К сожалению, слишком часто традиционный марксизм использует это понятие в «плохом» смысле слова, как обозначение борьбы между классом эксплуатируемых и классом эксплуататоров. Плохой смысл здесь состоит в том, что если твердо следовать историческим фактам, то мы обнаружим, что подобная борьба, хотя она и имеет место быть, но её результат весьма незначителен в механизме смены формаций. В этом отношении, классовая борьба, понимаемая в узком смысле слова (борьба эксплуатируемых и эксплуататоров), по своему значению еще менее существенна в механизме социальной динамики, чем борьба, понимаемая в широком смысле слова.⁹⁰

Далее. Маркс и его последователи сделали чрезмерный акцент на антагонистичности борьбы эксплуататоров и эксплуатируемых. Как мы видим из истории, это взаимодействие двух классов имеет не только антагонистический, но и солидарный характер. Дело в том, что эксплуататорские классы помимо того, что они «жируют» за счет эксплуатируемых, выполняют ещё и вполне определенные общественно значимые функции. Ликвидация этих классов мгновенно приведет к социальному хаосу, в результате которого серьезно пострадают и эксплуатируемые. Эта взаимозависимость всякий раз приводит к тому, что социальный хаос гражданской войны заканчивается воспроизведением прежней структуры. Если же этого не происходит, то социальная «жижа», образовавшаяся на месте распавшегося социора оказывается поглощенной другим социором, в результате чего эксплуатируемые попадают в еще худшее положение, чем прежде. Наиболее ярко взаимозависимость эксплуатируемых и эксплуататоров проявляется в моменты военных конфликтов, когда внешняя опасность способствует укреплению «социального мира» ради успешного решения внешнеполитических задач.

Это же, во многом, относится и к традиционному марксистскому пониманию государства как аппарата насилия одного класса над другим классом. Такое определение во многом отражает реальное положение вещей. Но оно, к сожалению, игнорирует взаимозависимость классов и общесоциальных интересов. В этом отношении, определение М. Вебера оказывается более корректным. Он рассматривает государство как аппарат легитимного насилия. Ключевым словом здесь является понятие «легитимности». Во-первых, оно как раз и отражает наличие взаимозависимости и заинтересованности в поддержании социального целого, а во-вторых, оно отражает тот факт, что большинство членов социора в течение длительных периодов времени воспринимает существующий социальный порядок как законный и справедливый. Это выражается в том, что любое общество имеет набор понятий, обосновывающих определенные правила «социальной игры» и указывающих условия для реализации определенной социальной мобильности. Именно в тот момент, когда эти понятия оказываются дискредитированными или начинают восприниматься большинством как ложные, и происходят социальные потрясения. Но, как мы знаем, социальные потрясения в жизни социора не есть повседневность, они перемежаются длительными периодами «социального мира».

В заключение вопроса о классовой борьбе, мы позволим себе некое ценностное рассуждение о феномене эксплуатации.

Авторы родились и воспитывались в Советском Союзе и, соответственно, с детства усвоили «непреложную истину», что эксплуатация

– это всегда зло. Ныне же, пережив социальные потрясения конца 80хх-90хх гг. XX в. и отчасти освободившись от навязанных идей, они пришли к несколько иным выводам. Безусловно, ситуация когда рабочий не знает чем накормить своих детей в то время как буржуа кормят деликатесами своих собак – отвратительная ситуация. И мы всецело за то, чтобы она была прекращена как можно скорее, и были созданы условия, при которых она вовсе невозможна. Но вместе с тем, теперь мы знаем, что радикальная социальная революция, направленная на окончательное уничтожение эксплуатации, приводит к значительно худшим результатам. Во время этой революции оказываются расстреляны и сброшены в одну яму и «жирующие» буржуа и голодающие рабочие. А на место прежних эксплуататоров приходят эксплуататоры новые – еще более безжалостные, еще более циничные, еще более жестокие.

Памятуя об этом и беспристрастно исследуя историю, мы обнаруживаем, что эксплуатация – непреложная данность цивилизованного общества.⁹¹ По крайней мере, в ближайшей исторической перспективе.

Эксплуатация – это не только данность, но и необходимость. Без неё цивилизация невозможна.