Коммерсанты

Все началось со старика Левитана, того самого, который привез из-за океана акции американской компьютерной компании. Дело складывалось так. В записке, приложенной к конверту, Левитан-младший, бывший силовой циркач, сообщал, что посылает с отцом маленький сувенир — косметичку для любимой своей певицы, исполнительницы русских романсов Галины Олеговны. Что, естественно, весьма заинтриговало Галину Олеговну… Рафинаду ничего не оставалось, как позвонить тертому старику Левитану. «Вы будете смеяться, — ответил старик, поняв наконец о чем речь, — но эту чепуху я отдал одной даме. Хотите знать, как это произошло? Когда я раздал все подарки, чтобы они провалились, так осталась та ничтожная косметичка. И в тот момент пришла дама за последней посылкой. Я пожаловался ей на головную боль с ничейной косметичкой. Тогда она сказала: чтобы у вас, Моисей Семенович, не болела голова, я возьму косметичку себе, и дело с концом. Значит, это был подарок для вашей мамаши?» — «Да, — железно ответил Рафинад. — Почему у вас не разболелась голова, когда я был у вас?» — «Вы шутите, — серьезно ответил старик Левитан. — Голова не болит по заказу. Но я вам сообщу телефон этой особы, чтобы ей было пусто. Звоните, требуйте вещь. Хотите, я вам дам рекомендательное письмо? Или сам ей позвоню…» Нередко случайность оборачивается совершенно неожиданным образом. Особа, которая помогла старику Левитану избавиться от головной боли, ведала крупным продовольственным универсамом в Купчине. Грязным, запущенным, с хмурыми продавцами в застиранных халатах, с пустыми полками. В довершение ко всему, в двух из пяти огромных витринных окнах вместо стекол наждачно зияла толстая фанера. Рафинад явился в магазин к часу. Оплывшая тетка в тренировочных рейтузах и майке, опираясь на швабру, крикнула: «Обед!» — чем вызвала некоторое удивление у Рафинада — судя по ассортименту магазина, обедать персоналу было решительно нечем. Рафинад не стал спорить, обогнул магазин и через служебный вход поднялся на второй этаж. Заведующая сидела в кабинете и ела яйцо. Маленькой ложечкой она шкрябала в скорлупе, придерживая ее пальцами, взятыми в золотые кольца. Толстая цепь из какого-то белого сплава выпячивала крупные малиновые камни, цепь свисала с ее шеи на пышную грудь в розовом свитере с глухим воротом. От мочек ушей падали на плечи длинные серьги, похожие на восклицательные знаки. Не женщина — живая выставка ювелирных изделий. На вид заведующей было лет тридцать. Но только издали, от двери… С каждым шагом Рафинада возраст ее непостижимым образом прибавлялся. И когда Рафинад сел на табурет у стола, он уже отвалил дамочке годков полета, не меньше.

— Приятного аппетита, — проговорил Рафинад. — Я от Левитана. Он должен был вам позвонить.

— Мне чужого добра не нужно, — в лоб ответила заведующая. — Своего девать некуда. — Она положила яйцо на блюдце и достала из ящика косметичку.

— Понимаю, — согласился Рафинад, со значением оглядывая ювелирную выкладку. — Вы просто ослепительны.

Женщина приняла комплимент, как кондуктор плату за проезд.

— Клиент заходит, приходится выглядеть прилично, — ответила заведующая.

— Конечно, вы на виду, — Рафинад представил ее клиентов — экспедиторов, шоферов, алкашей из ближайшего пункта приема стеклотары и прочую торговую знать.

— А что, у вас тоже кто-то уехал туда? — Заведующая повела головой в сторону, где угадывался благополучный Запад.

— Нет, у меня все здесь, — сообщил Рафинад. — И здесь хватает забот.

— Вот-вот. И я так думаю, — оживилась заведующая. — Зачем туда ехать? Когда здесь можно неплохо крутиться.

— По вашему магазину не скажешь, — не удержался Рафинад. — Если только что мухами торговать. Понимаю, у государства нет товаров.

— Нет? Товаров навалом, стены ломятся… Саботаж! Сукины дети, народ хотят раскипятить.

— Против самих себя? — прикинулся Рафинад. Ему, шефу торгового отдела, было интересно, как держится на плаву большой универсам, если такая хилая торговля. Загадка!

— А вы что думали? — Бусы на шее заведующей высокомерно забренчали. — Сидел в обкоме один тип, торговлю контролировал. Теперь он в мэрию перебрался, тоже печется о торговле. Только никто ему в ноги не падает, никто от него не зависит из серьезных людей. Разве такое можно стерпеть? Он и есть первый саботажник. Звоню на склад — шлите товар! Отвечают: Петваныч не велит распылять ресурсы… С кем он воевать собирается? С прибалтами? Или с Кавказом? Дзержинского на них нет, с чекистами…

О том, что происходит в торговой жизни города, Рафинад знал не меньше заведующей. А вот почему она не тонет, не вешает замок на свой пустой катафалк?

Не придется ли ему, шефу торгового отдела «Кроны», когда-нибудь обратиться к опыту непотопляемых монстров старой школы. Этот вопрос нет-нет да и занимал энергичного Рафаила Наумовича Дормана.

Рафинад смотрел на заведующую. Оказывается, у нее умные серые глаза, ровный решительный нос и подбородок козырьком — признак настойчивости в достижении цели.

— Универсам выставляется на аукцион, — проговорила она. — Собираемся его откупить коллективом, делом заняться.