Коммерсанты

Быстрый ум Рафинада мгновенно прокрутил выгоды, которые сулил хотя бы частичный  контроль над таким универсамом в многолюдном «спальном» районе города.

— В Ленинграде существует фирма «Крона лтд», слышали?

Заведующая кивнула. Более того, она слышала о «Кроне» самые благоприятные отзывы.

— Почему нам не объединиться на аукционе?

Заведующей идея не показалась случайной, понимала, что аукцион надо готовить…

Рафинад видел себя охотником на тропе. И все это происходило два часа назад.

А сейчас он видел рядом с собой Сулеймана и жил уже другой жизнью. Он злился. Он не знал, как поступить в ситуации, которую выстроило неожиданное появление Сулеймана. И Сулейман был не в своей тарелке. Мысль о том, что его так ловко провели, вгоняла в злое томление. Обида выворачивала Сулеймана наизнанку. Самое разумное сейчас встать и уйти, поостыть, обдумать…

Сулейман поднялся, шагнул к Инге, потрогал рассыпанные по столу сувениры.

— Сильна нэрвничаю, — проговорил Сулейман. — Что-нибудь сделаю, потом жалеть буду. Как он меня обманул?!

— Не обманывал он тебя. — Инга обняла горячей рукой кожаную спину Сулеймана. — Когда ты с ним познакомился, мы еще не знали друг друга. Почти не знали.

— Как он меня обманул, — горестно бубнил Сулейман.

— Заткнись! — крикнул Рафинад. — Я тоже «нэрвничаю». Давай тянуть барана.

Желваки обозначились на синих скулах Сулеймана. Черные брови слетелись к переносице, сдавливая глубокую ложбинку. Инга уже видела таким Сулеймана в Риге, в ресторане «Дзинтарс», когда к ней пытался приклеиться какой-то лейтенант. Вышибала — здоровенный латыш с холкой на загривке, похожий на вепря, — вырвал у Сулеймана из рук вилку, опередив на мгновение беду. Лейтенант побежал за подмогой, но так и пропал…

— Давай тянуть барана, — повышал обороты Рафинад. — Или я тебя выкину отсюда к бениной маме. Беню знаешь?

— Ты?! Меня? — И Сулейман напрягал голос.

— Садчиков! — крикнула в дверь Инга.

Послышался топот, и в дверях выросла крепкая фигура в пятнистом комбинезоне.

— Побудь здесь, Садчиков, — приказала Инга. — Посмотри на этих двух психов.

Садчиков переступил порог кабинета, привалился спиной к стене, сунув руки в карманы.

— Ну? — проговорил он с ленцой, оценивая обстановку. — Кому из них переломать ноги? — Садчиков славился своим юмором в отделе безопасности.

— Один из них вроде мой муж, — Инга театрально раскинула руки. — Второй мой защитник, мой товарищ, хороший человек.

— На выбор, что ли? — мялся Садчиков. — Вы уж сами решайте, Инга Михайловна. Мне все равно.

— Ну точно рассерженные коты! Ну точно, — засмеялась Инга. — Кис-кис-кис!

Из-под стола выскочила кошка, подбежала к Инге и беззвучно мяукнула, что привело Ингу в восторг.

Крепыш Садчиков загоготал, словно получил команду. Засмеялся и Рафинад. Развалистой некрепкой походкой он приблизился к Сулейману. Тот стоял, окаменев, буравя Рафинада черным слепым взором.

— Брось, дорогой. Я не боюсь тебя. И этого гуманоида не боюсь. — Рафинад небрежно кивнул на бравого Садчикова. — Боюсь я только своего папашу Наума, и то не очень, детская привычка, — Рафинад пропустил между спрямленными ладонями бутылку коньяку и покрутил ее, как в приключенческих фильмах добывали трением огонь. — Что, Сулейман, хлобыстнем еще по рюмашке? За дружбу народов.

Инга продолжала громко смеяться. Она придвинула и свою рюмку из кофейного стекла, тоненькую, высокую, похожую на эскимо.

— А Садчикову не дадим, — смеялась Инга. — Напьется и впрямь всем ноги переломает.

— Садчикову не дадим, — согласился Рафинад. — Вооружен и очень опасен.

— А мне и не надо, в натуре. Я и за свои могу выпить, — Садчиков радовался, что все обошлось мирно, не пришлось вступать в конфликт с начальником — Дорман был для него хоть и не прямым, но все-таки начальством.

Рафинад наполнил рюмку, отставил бутылку и приподнял рюмку над столом.

Подняла рюмку и Инга, взглянув призывно на Сулеймана.

Плотно сомкнув четыре пальца, Сулейман обхватил ими рюмку, оттопырив большой палец с крепким мореным ногтем. Приподнял над столом вытянутую руку. Черная слепота глаз сменилась усмешкой. Плотно сжатые губы дрожали в уголках, как это нередко бывает в момент физического напряжения… Раздался хряст лопнувшего стекла, и из сомкнутой ладони выплеснулся коньяк.

Сулейман стряхнул на пол обломки, разбрызгивая полоски крови. Несколько осколков вонзились в мякоть ладони.

— Что ты сделал?! — с изумлением воскликнула Инга, не успев испугаться.

Поочередно, без боязни, даже с какой-то показной медлительностью он вырвал осколки из ладони, выпуская обильную кровь.

— Мы еще повстречаемся с тобой, Рафик-джан, — Сулейман устремился к выходу, держа на весу порезанную ладонь. Капли крови плющились о линолеум, рисуя бурые стрельчатые звезды.

— Там раковина… вода в коридоре, — Инга бросилась следом за Сулейманом. — Господи, какой идиот… Сулейман, ты кретин!

— Я тебя не трогал, — бормотал Сулейман, — я тебя любил… Я хотел с тобой говорить, а ты взяла замуж этого человека, да? Смеялись надо мной. И он смеялся, да.