Коммерсанты

Феликс бросился к тахте, оперся коленом о матрац и, ухватив обеими руками плечи спящего, рванул его на себя. Голова Рафинада запала, словно тряпочная, но в следующее мгновение напряглась, ожила, приподнялась, дрогнули и разлепились ресницы, показывая плывущие со сна глаза.

— Ты что же, так?! — проорал Феликс. — Ты что! Еду за сотню кэмэ… в свой собственный дом, понимаешь, чтобы… ну, не знаю… Безобразие! — вне себя выкрикивал Феликс.

Следом в комнату влетела Инга.

— Феликс, Феликс! — хохотала Инга, отмахиваясь ладонями, словно отгоняя от лица комаров. — Что вы, Феликс?! Радоваться надо, что все в порядке.

— Радоваться?! — онемел от возмущения Феликс, продолжая сжимать плечи Рафинада.

— Ты… ты что? — Глаза Рафинада приняли осмысленное выражение. — Феликс? Что ты меня трясешь? Ты что, офонарел?

— Я офонарел?! — взвыл Феликс. — Я… еду…

— Да слыхал уже, слыхал, — взгляд Рафинада переместился в сторону. — Инга? А ты как… Да перестань ты меня трясти, мудак! — Рафинад вывернул плечи и, выскользнув, шлепнулся на тахту.

— Где, где?! — вопрошал Феликс, совершенно потеряв от гнева нить своих претензий к приятелю.

— Что где, что где?! — Голос Рафинада тоже набирал обороты. — Вот Инга! Вот — я! А это — ты… Что где?

— Где… акции американской компании «Ай-Би-Эм», сукин ты сын?! — вдруг ляпнул Феликс неожиданно даже для себя. — Мне уже всю плешь проели с этими акциями, — и Феликс шлепнул ладонью по своей всамделишной проплешине, которую он старательно зачесывал. И впрямь гнев делает человека смешным.

— Ты что, идиот? — заорал Рафинад. — И с этим вопросом ты приканал в лесную чащобу? Инга, ты видела подобное? — Он взглянул на Ингу, что присела от хохота на табурет. — Где? У Левитанов, вот где! А они еще сидят в Москве, транзитом, у родственников, раздают подарки. На следующей неделе вернутся в Ленинград… Давай лучше выпьем. У меня есть что выпить и закусить… И как вы меня здесь ущучили?

Рафинад сел на тахту, свесив ноги в мятых трикотажных рейтузах и носках. Он старался говорить весело и беззаботно, а глаза тревожно перескакивали с Феликса на Ингу. Выглядел он уныло и потерянно. Как человек в стадии перехода от опьянения к нормальному состоянию. Худые мальчишеские плечи дыбились мослами под фланелевой рубашкой.

— Ну вот что, — проговорил Феликс. — Собирайся, поедем в город.

— Поехали, — кротко согласился Рафинад и посмотрел на Ингу.

Феликс шагнул к печи, тронул ладонью горячий лоснящийся бок, зарыл мысок сапога в уголь, что вывалился из жаровни на поддон.

— Устроите мне тут пожар, — буркнул он. — К чертовой матери! Заберу с собой ключи, хватит! Из-за бутылок уже дома не видно… Поехали, одевайся, — он запахнул низ куртки.

Инга оставила табурет и, приблизившись к Феликсу, положила руки ему на плечи.

— Простите меня, Феликс, я винюсь перед вами. — В синих глазах Инги не унимались смешинки. — Прошу вас, Феликс. Вы умный, хороший, благородный. Гораздо лучше этого типа, — она повела головой в сторону Рафинада. — Обещаю вам, я искуплю свою вину…

— Оставьте, Инга, — Феликс прижал ладонями горячие руки Инги, и было непонятно: то ли он хочет убрать их со своих плеч, то ли, наоборот, прижимает ее руки плотнее. — Куда это годится… Он пропадает целыми днями в напряженное для фирмы время, — Феликс вновь бормотал какую-то чепуху, осознавая, что это чепуха, но так уж его вело, просто напасть какая-то. — Опять же эти акции…

— Да ладно тебе! — вспылил Рафинад, поведение Инги его задело. — Заладил — акции, акции…

— Помолчи! — прикрикнула Инга на Рафинада, не сводя с Феликса глаз.

— Чингиз свалил в Тюмень, торчит там неделями, и ничего, — бухтел Рафинад. — А я не был в подвале день, так…

— Два дня. — Инга продолжала держать руки на плечах Феликса.

— Чингиз там делает деньги! — крикнул Феликс поверх рукава Ингиного пальто, как через забор.

— А я?! Я мало денег дал подвалу? — всерьез возмутился Рафинад.

— Детский сад, детский сад, — приговаривала Инга, не спуская глаз с лица Феликса. — Так вы простили меня, Феликс, простили?

— Простил, простил, — вздохнул Феликс. — Собирайтесь, поехали.

— Нет, нет… Вы езжайте один, Феликс, — проговорила Инга.

— То есть как? — растерялся Феликс. — Почему не вместе? Рафаил же согласен…

— Нет, Феликс, мы останемся. Ненадолго, — глаза Инги улыбались. — Мы вернемся электричкой. Извините, Феликс, так надо.

— Как знаете, — не скрывал обиды Феликс. Обида душила его, стягивала грудь, перехватывала спазмами горло, казалось, он сейчас заплачет. — Во всяком случае… я не могу больше оставлять здесь ключи… Это черт знает что…

— Как же мы запрем дверь? — Инга стянула руки с плеч Феликса, отошла и присела на край тахты.

— Не знаю, — ответил Феликс и добавил с порога: — Захлопните. Там английский замок.

— Не мелочись, Чернов. «Английский замок», — передразнил Рафинад. — Оставь ключи!

— Да пошел ты… — Феликс вывалился в сени, хлопнув дверью.