Коммуна

Первыми декретами Коммуны были: запрещение продажи вещей, не выкупленных из ломбарда, уничтожение бюджета культов и рекрутского набора. Тогда думали, а может быть, думают и теперь, что можно расторгнуть сожительство церкви и государства, гнусное сожительство, за которым скрываются горы трупов. Нет, им суждено исчезнуть только зараз и вместе.

Далее последовали конфискация выморочных имуществ, пенсии раненным на фронте федератам, а также пенсии как законным, так и незаконным женам, законным и незаконным детям федератов, убитых в бою.

Версаль позаботился о том, чтобы было кому выдавать пенсию.

Жена, требовавшая от мужа развода, в случае, если требование основывалось на достаточных доказательствах, также имела право на получение пособия.

Обычная судебная процедура была уничтожена, и сторонам предоставлено право защищаться самим.

Были запрещены обыски без предъявления ордера.

Было воспрещено совместительство, и максимум жалованья чиновников определен в 6000 франков в год.

Содержание членов Коммуны равнялось 15 франкам в день, что далеко не достигало максимума.

Коммуна постановила организовать палату гражданского суда в Париже.

Была установлена выборность чиновников; все граждане должны были судиться судом присяжных, выбранных из их же среды.

Немедленно приступили к использованию брошенных мастерских силами рабочих ассоциаций.

Жалованье учителям было назначено 2000 франков. Решено было снести Вандомскую колонну[113], как символ грубой силы, как столп и утверждение императорского деспотизма, как оскорбительный вызов принципу братства народов.

Позже, чтобы положить предел убийству военнопленных, которое было в обычае у версальцев, был опубликован декрет о заложниках из числа сторонников Версаля. (Действительно, это оказалось единственным средством приостановить избиение пленных; к сожалению, к нему прибегли поздно, когда не реагировать на эти зверства было равносильно измене.)

Коммуна запретила штрафы в мастерских, уничтожила политическую и профессиональную присягу, опубликовала призыв к ученым, изобретателям и художникам.

Но время шло, и версальская кавалерия уже не походила на прежние «тени лошадей». Тьер всячески льстил армии, ибо она нужна была ему для его высоких и низких дел.

Вещи, заложенные в ломбарде менее чем за 20 франков, были возвращены закладчикам.

Хотели уничтожить ночную работу в булочных как слишком тяжелый труд, но то ли по долгой привычке, то ли потому, что дневной труд в булочных был бы еще более тяжким, булочники предпочли работать по-старому.

Повсюду кипела напряженная жизнь. Курбе[114] в горячем воззвании говорил: «Если каждый без помехи отдастся своему делу, значение Парижа удвоится, и интернациональная столица Европы сможет дать искусству, промышленности, торговле, деловым людям и туристам всех стран гарантию ненарушимого порядка, осуществляемого самими гражданами, порядка, которому нечего бояться чудовищного честолюбия монархических претендентов».

……………………………………………………………………………………

Прощай, старый мир и его дипломатия!

В этом году в Париже действительно была выставка, но устроенная старым миром и его дипломатией, – выставка мертвецов. Сто тысяч трупов, сто, а не тридцать пять, лежали распростертыми в громадном морге, в каменной раме укреплений.

Но искусство все-таки бросило свои семена. Первая же эпопея расскажет об этом…

Федеральная комиссия художников функционировала с середины апреля, в то самое время, как версальское собрание распространяло слухи о том, что Коммуна якобы намеревается уничтожить науки и искусства.

Музеи были открыты для широкой публики, Тюильрийский парк и другие сады – для детей.

В Академии наук ученые мирно вели свои дебаты, не обращая внимания на Коммуну, которая не оказывала на них никакого давления…

С глубоким спокойствием ученые занимались решительно всем, начиная с ненормального питания гиацинтовой луковицы до электрических токов. Бурбуз, химик при Сорбонне, изобрел электрический прибор, посредством которого он без провода передавал на короткие расстояния телеграммы; Академия наук уполномочила его произвести опыты между мостами Сены, так как вода лучший проводник электричества, чем земля…

Повсюду были открыты курсы, чтобы удовлетворить пылкую жажду знаний у молодежи.

Стремились ко всему: к искусству, науке, литературе, изобретениям. Жизнь кипела. Все спешили бежать от старого мира.

VI Атака Версаля. – Неизданный рассказ Гектора Франса и Чиприани о смерти Флуранса

Как раньше хотели непременно узаконить членов Коммуны путем выборов, так теперь было решено подождать атаки версальцев, дабы не провоцировать гражданской войны на глазах у неприятеля, – как будто бы единственным врагом народа не являются тираны.

Когда генералы, на этот раз более внимательные, убедились, что нет недостатка ни в чем, включительно до пуговиц на гетрах, когда они убедились, что сабли наточены, – Версаль решил атаковать.