Коммуна

Своры рабов, под ударами бича ропщущие на судьбу, обвиняли во всем Коммуну и соединились против нее со своими господами.

У человеческого стада так велика привычка ждать приказаний, что никому из тех, кто 19 марта кричал «В Версаль!» – ни Монмартру, ни Бельвилю, никому из всей нашей пламенной армии не пришло в голову, вооружившись, как представлялось возможным, сорганизоваться и выступить. Кто знает, не повторится ли то же самое в подобном случае еще раз?

Второго апреля в шесть часов утра Париж был разбужен пальбой.

Сначала подумали, что это какой-нибудь праздник у пруссаков, находившихся неподалеку; но скоро узнали правду: это Версаль начал нападение.

Первыми жертвами были ученицы какого-то пансиона в Нейи (у входа в церковь, куда они, без сомнения, шли молиться за Тьера и Национальное собрание).

Версальцы стреляли куда попало. Бог убийц узнает своих, особенно когда торопится.

Две армии, двигавшиеся на Париж, – одна через Монтрету и через Вокресон, другая через Рюйель и Нантер, – соединились в Берже, захватили врасплох и разбили отряды федератов у Курбевуа. Уцелевшие федераты сначала немного отступили, но потом оправились и, поддержанные гарибальдийскими вольными стрелками, вновь вступили в бой. В тот же вечер Курбевуа был взят обратно. Там нашли трупы пленных, вытянутые в ряд на набережной.

На этот раз решили сделать вылазку.

Войска Коммуны выступили 3 апреля в 4 часа утра.

Одни шли на Версаль под командой Бержере, Флуранса и Ранвье, мимо Мон-Валерьена, который все еще считался нейтральным; другие, под командой Эда и Дюваля[115], двигались со стороны Кламара и Медона.

Вдруг Мон-Валерьен покрылся дымом, и ядра дождем посыпались на федератов.

Мы уже отмечали, что комендант Мон-Валерьена, обещавший Люлье, явившемуся к нему от имени Центрального комитета, нейтралитет форта, поспешил срочно предупредить об этом Тьера; и так как офицер французской армии не мог нарушить своего слова, то Тьер попросту сменил этого коменданта другим, который ничего не обещал; этот другой и открыл утром огонь по федератам.

Маленькая армия под начальством Флуранса и с Чиприани в качестве начальника штаба разделилась на мосту в Нейи: Флуранс двинулся по набережной Пюто к Монтре-ту, а Бержере направлялся по авеню Сен-Жермен в Нантер. Соединиться они должны были в Рюйеле, располагая силами приблизительно 15 000 человек.

Несмотря на катастрофу с Мон-Валерьеном, большая часть федератов продолжала идти к месту соединения.

Иные, заблудившись в полях близ Мон-Валерьена, возвращались в Париж поодиночке. Обе колонны соединились в Рюйеле, где выдержали обстрел все еще не смолкавшего Мон-Валерьена.

Лишь когда вся земля была покрыта трупами, оставшиеся в живых разбрелись.

На перекрестке Курбевуа версальцы установили батарею, подвергшую бомбардировке мост Нейи.

Множество федератов было взято в плен.

В тот самый момент, когда версальцы начали свои военные действия, Галиффе[116] разослал следующий циркуляр, не оставлявший никаких сомнений ни относительно его собственных намерений, ни относительно взглядов правительства.

Война была объявлена бандитам Парижа.

Вчера и сегодня они убили у меня солдат.

Я объявляю этим убийцам войну без жалости и пощады.

Сегодня утром я был принужден дать им примерный урок; пусть он будет спасителен: я желал бы не доводить себя больше до подобной крайности.

Не забывайте, что страна, закон, а следовательно, и право – на стороне Версаля и Национального собрания, а не шутовского собрания, которое именует себя Коммуной.

Командующий бригадой,

генерал Галиффе

3 апреля 1871 года

Галиффе составил эту прокламацию в мэрии Рюйеля, не потрудившись даже смыть с себя забрызгавшую его кровь.

Глашатай, читавший это воззвание под барабанный бой на улицах Рюйеля и Шату по приказу начальства, добавлял:

– Председатель муниципальной комиссии предупреждает жителей в интересах их собственной безопасности, что те, кто дает убежище врагам Национального собрания, будут подлежать суду по законам военного времени.

Этого председателя звали Лобёф.

Добрые граждане Рюйеля, Шату и других местечек, держась обеими руками за голову, чтобы удостовериться, что она еще держится у них на плечах, посматривали, не видно ли какого-нибудь беглеца с поля битвы, чтобы выдать его Версалю.

Отряд Дюваля сражался с утра против отрядов регулярной армии, соединившихся с полицейским. Он забил отступление к Шатильону только после настоящей бойни.