Комната Бога

Такой средой была “Артия”. Плерома, в которой в роли божественных сил выступили ученые, познавшие таинство бездны фундаментальных наук, гении мысли, сумевшие обойти энтропию, спрятаться от пространственно-временного континуума, но не в темном затхлом чулане, а в просторе бескрайнего полета фантазий. Прекрасный, лишенный боли, страданий, социальных неравенств и всех материальных дум мир. Казалось бы, – рай, но, как и посреди бренной отчизны управляла им горстка умов, в скором времени вписавших себя в лики богов, единоличных вершителей судеб. Все прочие жители стали их пленниками, безвольными почитателями, безропотными марионетками, участниками любых форм экспериментов с обнуленным сознанием, готовым впитывать любую правду. Множество раз “боги” сменяли видимый мир, ломали его структуру в поисках идеальной пропорции, в попытке выявить самое сложное в уравнении, – безграничное, перманентное состояние счастья каждого в отдельности, и процветание единого организма, – социума. Но с каждой новой версией оставался незыблемым один постулат, – сколько не давай человеку безмятежного успокоения, стабильности и предметных излишеств, он неизменно, по прошествии времени, будет искать полярных состояний, или, блокируя эти позывы, скатываться в депрессию, в бессмысленность собственного “Я”, апатичное разложение личности. Потому “Артия” изобиловала множеством развлечений, бесконечных игр, в которых жители могли растворить свое вечное стремление к контрастным эмоциям, приглушить экзистенциальные потуги ума и просто плыть в безграничном потоке миров, посреди удивительных фантасмагорий архитекторов локаций.

Подобные искусственно выстроенные пространства являлись язвами в теле Вселенной, нарушавшими баланс исходного мира, поглощавшими ее энергию и материю на поддержание своей бескрайней среды обитания. Казалось бы, черпали они немного в тотальном масштабе, но, чтобы сместить равновесие в одну из сторон, может хватить и горсти песчинок… Из-за недостачи этой энергии, при каждом новом сжатии и перезагрузке (коллапсировании до состояния сингулярности и последующего Большого взрыва), – все повторялось заново; можно сказать, – Вселенная сломалась, не хватало мощности, чтобы выстроить, проработать новую структуру, потому практически со стопроцентной точностью копировала свое предыдущее состояние.

Зачистка таких рукотворных пространств, – миссия Арона и ему подобных агентов, – жителей “Колыбели Вечности”, полубогов, созданных самим Творцом по человеческому образцу, при том полностью подчинявшихся законам материального мира, являвшихся во Вселенной божьим перстом… Дели вспомнил слепящую светом дверь, уже ни раз всплывавшую посреди личностей разных персон, вход в комнату Бога, – промежуточную среду между миром материальным и трансцендентным, где Создатель мог предстать в форме доступной к восприятию физическим разумом.

Дели вздрогнул. Сбавил томивший водяной жар. Как много еще осталось пробелов в памяти…

“Артия”, – детище человеческой цивилизации, единственный искусственный мир, переживший смерть Вселенной; правители его оказались изобретательнее прочих. Он являлся красной тряпкой для “Колыбели Вечности”, – дома Арона Дели, находившемся в сокрытом измерении. Все жители “Колыбели” трудились на поддержание баланса в исходном мире, его очищения от “язв”, подобных “Артии”; и им это без особого труда удавалось в каждом новом витке Вселенной, пока однажды, очередная версия “Артии” от них вдруг не ускользнула, изменив цикличный порядок событий. Упорно сопротивлявшаяся божественной воле искусственная вселенная, возымевшая шанс избежать смерти, приковала к себе напряженное внимание всего состава “Колыбели Вечности”.

– С тобой все в порядке?! – послышался в динамиках душевой кабины встревоженный голос Уитса. – Час уже там зависаешь…

Арон, упершийся двумя руками о стену, обвитый клубившимся паром, дрогнул, будто его укололи иглой, нащупал на стене кнопку связи, зажал и с тяжестью в голосе произнес:

– Сейчас выйду. Все хорошо.

В мыслях своих Дели все витал вокруг нерешенного вопроса, – как он должен уничтожить “Артию”? Его не покидала уверенность, что это действие невероятно простое, что оно затерялось где-то неглубоко в памяти, и он вот-вот за него зацепится, споткнется. Уже, казалось, разглядел силуэт, сейчас всплывут в голове нужные первые буквы, а следом проявятся полностью несколько слов, как верный шифр, открывая доступ к источнику. Но, что-то мешало, сбивало, каждый раз уводя мимо, отбрасывало назад, заставляя пробираться к искомому заново.

Решив отложить мучительные мыслительные усилия, не приводящие к нужному, Арон Дели выключил размягчающий тело и разум душ, с облегчением втянул посвежевший воздух, оделся и вышел.

На выходе его ожидал Ларом Уитс, рассевшийся в техническом углублении стены над вентиляционной системой с решетками.

– Я думал ты там опять сознание потерял, – с укоризненной ухмылкой сказал Уитс. – С тобой Люк хотел поговорить… Как и все остальные. – Ларом указал большим пальцем направление к капитанскому мостику.