Комната снов. Автобиография Дэвида Линча

Возвращаясь к «Синему бархату» после «Дюны», Линч понял, что сценарий был полон тьмы и несколько недоработан. Последним кусочком паззла, которого не доставало была кульминационная концовка истории. Решение пришло к Линчу во сне. Действие этого сна происходило в гостиной Дороти Вэлленс – роковой женщины – героини «Синего бархата» – и в нем фигурировал пистолет лежащий в кармане желтого пиджака, и полицейская рация. С помощью этих простых элементов Линч смог довести историю до логического конца. Финальная версия сценария была датирована 24 июля 1985 года.

Линч написал сценарий, которым был очень доволен, но это был лишь первый шаг к тому, чтобы воплотить задумку на экране. «Такой проект, как “Синий бархат”, очень сложно запустить, – вспоминал Рик Нисита. – Дэвид – это режиссер, который монтирует фильм сам. Если окажетесь с ним в одной лодке, то спорить об условиях не выйдет – вы либо принимаете его видение и выходите на его орбиту, либо нет, и это привлекательно и непривлекательно для потенциальных инвесторов. В 1984 году за дело взялся Том Поллок из “Юниверсал”, и – Господи благослови Дино Де Лаурентиса, – он просто великий человек. Он финансировал практически весь фильм».

После того, как Де Лаурентис дал фильму зеленый свет, он нанял продюсера Фреда Карузо, который занимался организацией гастролей в качестве персонального ассистента в 1970-х, а затем пробил дорогу в кинобизнес. «Я работал над первой картиной Дино в США, “Бумаги Валачи”, и впоследствии сделал для него множество фильмов, – рассказал Карузо. – Дино сказал мне: “Хочу снимать фильм вместе с Дэвидом Линчем, но не знаю, получится ли у нас, потому что бюджет десять миллионов долларов”. В то время Дино строил студию в Уилмингтоне. Он добавил: “Приходи, познакомься с Дэвидом и скажи, что можно сделать”. Я прочитал сценарий и ответил: “Понятия не имею, о чем фильм, но буду рад над ним поработать”. Я неплохо рассчитываю бюджет, в итоге я свел финансовые затраты к четырем миллионам. И тогда Дино сказал: “Делай фильм”»[1].

Фред Элмес вспоминал: «Когда Дино решил снимать “Синий бархат”, он сказал: “Привлекай местных, чтобы сэкономить”. Расклад был таков, что если Дэвид соглашался делать фильм за меньшие деньги, то Дино не говорил ему, что делать, и Дэвиду такой вариант нравился, потому что Дино был первоклассной занозой».

В мае 1985 Линч уехал из Вирджинии, чтобы начать предпроизводство «Синего бархата» в Уилмингтоне, что было в четырех часах езды от его дома. Он уже был на площадке, когда прибыл Карузо. «В первую нашу встречу он был в черных туфлях, но они были не обычного черного цвета, – вспоминал Карузо. – Позже я узнал, что изначально он купил белые туфли, а затем из баллончика перекрасил их в черный. Я сказал Дэвиду, что не понимаю сценарий, и он принялся мне объяснять, а я понял, что все еще ничего не понимаю».

«Объяснять «Синий бархат» – достаточно хлопотное дело. Обсуждая происхождение фильма в 1987 году, Линч сказал журналу Cineaste: «Первой идеей было лишь ощущение и заголовок “Синего бархата”. Второй – образ отрезанного уха, лежащего в поле. Не знаю, почему это должно было быть именно ухо, но по задумке требовалась некая открывающая часть тела, которая могла служить норой куда-то еще. Ухо расположено на голове и является отверстием, ведущим к мозгу, так что оно прекрасно подходило. Третьей идеей была песня Бобби Винтона “Blue Velvet”».

«Синему бархату» Линча посвящены тысячи научных работ. Однако их всех можно свести к собранию фрейдистских символов; элемент фильма чересчур сложны и многослойны для того, чтобы их можно было аккуратно уложить в общий синопсис. Более того, если Линч в полной мере понимал историю – и считал, что зритель вполне сможет объединить все точки – он бы не стал снимать по ней фильм. Линч предпочитает иметь дело с таинственными проломами в повседневности, сквозь которые просвечивает фантастический мир человеческого воображения и вожделения; он находится в вечной погоне за вещами, которые невозможно понять или объяснить. Он хочет, чтобы его фильмы чувствовали и переживали, а не понимали.

«В своей работе Дэвид всегда имеет дело с некоей мистикой, – сказала Изабелла Росселлини, исполнившая роль Дороти Вэлленс. – Однажды он сказал одну вещь, которая помогла мне понять его творчество. Он сказал: “Нельзя знать всего в жизни. Но когда ты входишь в комнату, где сидят люди, то сразу чувствуешь атмосферу и знаешь, стоит ли тебе быть осторожным со словами, можно ли говорить громко, тихо или вполголоса – ты сразу это поймешь. Чего ты знать не можешь, так это того, что будет дальше. В жизни мы никогда не знаем, как будут развиваться события или куда зайдет разговор в следующую минуту”. Осознание Дэвидом этого факта – центральный момент его фильмов. Он чувствует тайну, которой окутано все, что нас окружает»[2].