Конан. Путь к Трону

Всматриваясь в свое волшебное зеркало из полированного обсидиана, Туландра Ту с радостью узнал о ране маршала Прокаса. Когда отражение Альсины померкло в зеркале, колдун в задумчивости стал тереть переносицу своего ястребиного носа. Он протянул руку к металлическому молотку и ударил в гонг в форме человеческого черепа, висящий у его железного трона. Тягучий гул эхом прокатился по пурпурным покоям.

Тяжелые шторы раздвинулись, и на пороге показался Хсяо-кхитаец. Пряча кисти рук в широких рукавах своей зеленой шелковой хламиды, он склонил голову в приветствии, молча ожидая распоряжений повелителя.

— Князь Туны все еще ожидает меня? — осведомился колдун.

— Повелитель, князь Аскаланте ждет твоего благоволения, — пробормотал желтый слуга.

Туландра Ту кивнул:

— Превосходно! Я приму его. Скажи, что он получит аудиенцию в Зале Сфинксов. А сам иди и сообщи Королю, что мне нужно видеть его по делу государственной важности. Можешь идти.

Хсяо поклонился и исчез. Тяжелые шторы вновь скрыли дверь, откуда появился кхитаец.

Сфинксовый Зал, который Туландра Ту использовал для собственных надобностей, перестроив для этого одно из помещений дворца, недаром получил свое название. Пустой, словно гробница, он был выложен розовым мрамором и лишен всякой обстановки, если не считать обширной скамьи из грубого ракушечника, расположенной у дальней стены. Эта скамья, или, скорее, трон, находилась на двух подставках в форме чудовищ с человеческими головами. Такие же чудовища были изображены на многочисленных гобеленах, которыми была увешана стена позади трона. Искусно вышитые переливающейся пряжей, два монстра с курчавыми бородами грозно смотрели с полотна холодными надменными глазами. Единственный свет в этом жутком зале исходил от двух медных светильников, пламя которых отражалось в серебряных зеркалах на стене.

Не очень отличался от хищных сфинксов и сам Аскаланте, этот искатель счастья, своевольный князь Туны. Гибкий, стройный, в элегантном камзоле из сливового бархата, он крадущейся походкой пересек зал. Движения князя были исполнены некой животной грации. Несмотря на его военную выправку и благородную осанку, глаза Аскаланте, как и глаза чудовищ на гобеленах, были холодны и надменны, но, кроме того, в них затаилась тревога и настороженность.

Вот уже несколько дней ожидал Аскаланте аудиенции у этого всемогущего колдуна неизвестного происхождения. Хотя Туландра Ту вызвал Аскаланте с восточной границы, потребовав его постоянного присутствия во дворце, он не торопился удостоить князя личным свиданием. Теперь, похоже, старик одумался.

Аскаланте внезапно замер, правая рука инстинктивно схватилась за рукоять кинжала. Один из гобеленов бесшумно поднялся, открыв узкую дверь, на пороге которой показался странный темноликий человек. Он, не произнося ни слова, в упор смотрел на князя. Казалось, что затененные капюшоном глаза, которые буквально пронизывали собеседника, могли прочесть его самые сокровенные мысли. Оправившись от неожиданности. Аскаланте почтительно поклонился вошедшему в зал Туландре Ту. В руке у колдуна был искусно вырезанный жезл, испещренный надписями на неизвестном Аскаланте языке.

Туландра неторопливо пересек комнату и воссел на сфинксовом троне. Он ответил на поклон собеседника легким кивком и едва заметной улыбкой, проговорив:

— Я думаю, что несколько затянувшееся ожидание не утомило князя.

Аскаланте промямлил что-то в ответ, вежливо улыбнувшись.

— Князь Аскаланте, — сказал волшебник, — твой опыт и великие дела не ускользнули от внимания тех, кто в далеких землях служит мне глазами и ушами.

Известно мне и о твоем желании возвыситься, как и о тех средствах, которыми ты не брезгуешь для удовлетворения своих амбиций. Спешу заверить тебя, князь, что Его Величество, да и я сам по достоинству оцениваем твое честолюбие и — хм — практичность.

— Благодарю тебя, мой господин, — ответил князь со спокойствием, соответствующим учтивому тону колдуна.

— Ну что ж, я перейду прямо к делу, — продолжал Туландра Ту, — время летит, и нам, смертным, приходится торопиться, чтобы угнаться за событиями. Положение вещей таково: Его Величество отказал в благосклонности командиру Приграничного Легиона, досточтимому Амулию Прокасу.

Удивление блеснуло в непроницаемых глазах Аскаланте — настолько ошарашило его это известие. Всем известно, что Прокас — самый лучший полководец Аквилонии, особенно после того, как Конан покинул королевскую службу. Если кто-то и может утихомирить своевластных баронов на севере и подавить бунт на юге, то это Амулий Прокас. Отстранить его от командования аквилонским войском в то время, когда ни одна из этих угроз не уничтожена, — сущее безумие.

— Я понимаю твое недоумение, — едва заметно улыбнулся Туландра, — дело не в том, что наш достопочтенный маршал Прокас совершил большую ошибку своим необдуманным маневром при Алимане, поставив нас под угрозу открытой войны с Мило, королем Аргоса.