Конец

Люди давно знали, это писали в книгах по истории и топонимике, с которыми он был согласен, что название Слоновий связано с цирком, который останавливался здесь, выше по течению, в последний год Гражданской войны. Молодое животное ступило на лед, пытаясь найти хоботом воду, провалилось и утонуло. Картина, рассказывающая об этом событии, висит в фойе исторического общества штата.

Несколько лет назад он сделал открытие. Он купил ту часть карты страны, которая впоследствии станет штатом Огайо, территории, подаренной королем Карлом II в 1662 году, это был последний участок земли, насколько ему известно, остававшийся колонией в государственном штате; название его тогда было Новый Коннектикут, но встречалось и еще одно – Западная территория. Дата на значке розы ветров – 1799 год. На карте тонкая черная линия, обозначавшая Слоновий ручей, находилась приблизительно в ста милях к западу от поселения Коннеот, длина его была пятнадцать миль, и впадал он в озеро. Надпись справа от реки гласила: La Fonte, с небольшим пробелом между буквами L и a. В своем французском словаре он нашел значение: «таяние, плавка; оттепель; смешение красок, например для написания картины». Возможно, что это имя собственное. Например, канадца, охотника за шкурами животных, у которого была здесь торговая станция.

Он оторвался от карты, держа в руке лупу.

– О, значит, – произнес он, – мы неправильно истолковали.

Забывшись на мгновение, он позвал сестру. Но она, конечно, была мертва. Уже три года. Он постоянно забывал.

Толпа наконец прошла. Темнота вечера стала почти непроглядной. Он сошел с моста и увидел сразу за ним петляющую тропку в размытой грязи, ведущую через заросли чертополоха и сумаха к самой кромке воды. На противоположном берегу валялись ржавые масляные фильтры. Он вошел в воду и сделал два шага.

Какие дни были наихудшими? Самыми-самыми плохими? Дни, когда он был вынужден обходиться без чтения. Взгляд его не имел возможности зацепиться за слова. Порой такое длилось неделями. В чем печаль таких недель? Печаль сегодняшнего дня, по моему разумению, была так коротка и ничем не заполнена, что казалось, ее и не было вовсе. После вчера прошло лишь мгновение. В остальные дни он лежал на диване в гостиной и читал толстую книгу в кожаном переплете с золочеными страницами, а сестра приносила ему еду на жестяном подносе и, конечно, чай, он же вставал лишь по нужде, чтобы опорожнить мочевой пузырь и кишечник. В такие дни он чувствовал себя свободным от текущих минут. Нечто похожее давным-давно проповедник в Престонсберге сказал о Боге: «Он не живет вечно; он существует вне времени». Дни, проведенные в гостиной, были полны очарования, принадлежали только ему, состояли только из слов, предметность была отменена и отброшена в сторону. Он произнес имя матери, воскрешая ее из мертвых.

Если бы он мог содрать с себя свое физическое я, оставив лишь нематериальную суть, тогда бы он стал наконец transeunt, преходящим, вневременным. В некоторые дни он видел тот же сон, что в детстве, когда некто невидимый сталкивал его в пропасть и он летел вниз, кружась в воздухе.

Скалы под ногами покрыты мхом. Тело даже сейчас пытается сохранить привычный баланс. Он поскальзывается. Проваливается в глубину по шею. Руки раскинуты в стороны, чтобы удержаться, уберечь голову. И вот он стоит одной ногой на камне на глубине, нога вновь скользит, и он падает.

Над головой на мосту обрело форму нечто, на что указывала стрела страха. Он разглядел, когда она стала материальной. Он видел все своими глазами, также существующими в материальном мире. Все было таким же реальным, как и он сам. Приняло очертания бегущей по мосту очень высокой мужской фигуры. Быстроногий мальчик проскользнул в темноту мимо, обошел его и исчез.

И вот она, наша конечная цель, готовая сбыться детская мечта. Начиная падать, извиваясь от страха в воздухе, мы обретаем желаемое; лицо обращено вниз; мы не говорим «падать», говорим «нырять»; мы следим, как земля приближается. Вот. Мы не падаем на землю. Мы – линия, пересекающая плоскость. Мы уходим мгновенно.

21

Чиччо встал с бордюра.

Русские не идут. Люди теряют счет времени, когда играют в карты, вот и все.

Нагромождение мусора – смятых бумажных стаканчиков, бумажных салфеток и оберток от бутербродов – забило решетки стоков, оно было чудовищным, в грозу, которой вот-вот разразится небо над его головой, улицы неминуемо затопит, мусор поплывет в темноте ночи в ручей, а с его водами и в озеро, где осядет на дне. Останься он здесь, непременно увидел бы, как вода уносит последние свидетельства пребывания огромной людской массы. А если циклон доберется до этой земли и снесет здания, если он решится остаться и наблюдать…