Конец осиного гнезда

Таня вздрогнула, обернулась, потом молча поднялась и пошла рядом со мной.

— Смотри, что я тебе принес. — Логачев вынул из-за пазухи белку и отдал ее Тане.

После ужина я отвел в сторонку Логачева и спросил:

— Сколько времени тебе потребуется, чтобы добраться до партизанского отряда?

Логачев прищурил глаза, посмотрел зачем-то в небо, шевеля губами, и сказал:

— Двое суток. Дорога туда неважная.

— Собирайся. Через полчаса чтобы был готов.

Логачев не задал ни одного вопроса, а только сказал:

— Есть.

Через тридцать минут я вручил ему пакет на имя командира партизанского отряда, который прислал нам Логачева.

— Озеро найдешь, где ловили весной рыбу с Кольчугиным?

— Безусловно.

— Темнота не смущает?

— Нисколько.

— В субботу в полдень ты должен быть у озера. Не позднее. Подробности в письме. Ступай. Желаю успеха!

Мы пожали друг другу руки.

Глава пятая

Последние дни были полны хлопот и забот.

Уведомили Москву, что в ночь с субботы на воскресенье, при любых условиях, нам нужно несколько самолетов. Мы рассчитывали на маленькие самолеты «У-2» — их можно было принять на той поляне, на которую должен был опуститься я.

Нам ответили, что считают целесообразным прислать один большой самолет, спрашивали, сможем ли мы подготовить место приема такого самолета, и просили сообщить размеры поляны и состояние грунта.

Телеграмма об этом пришла перед вечером. В три часа ночи мы сообщили результат, а в шесть утра получили ответ, что поляна мала и нужно подыскать другую.

Задумались.

— Неужели в этих краях только одна эта поляна? — спросил я друзей.

— Выходит, что одна, — с горечью сказал Березкин. — На карте другой не видно.

— Есть другая, — твердо заявил Сережа.

— Почему же молчал? — упрекнул я его.

— Да не знал, подойдет ли. Место я запомнил хорошо, но так как дело происходило ночью, то точных размеров определить не мог. Вот Таня должна хорошо помнить. Она провела там почти целый день, когда мы перебирались сюда. Таня! — крикнул Сережа.

Таня не отозвалась. Хотя было еще очень рано, в землянке ее не оказалось.

— Разыскать? — спросил Сережа.

— Погоди немного, — предупредил я. — Давай карту и показывай свою поляну. Потом с Таней поговорим.

Сережа принес и развернул карту. На ней была показана поляна, находившаяся в восьми-девяти километрах от КП и в трех километрах от большака. Большак начинался от лесозавода, южнее опытной станции, проходил мимо нее, приближался к поляне и затем шел по селам и деревням. Близость дороги представляла для нас значительное удобство, но, с другой стороны, соседство опытной станции рождало множество опасностей. Однако выбора не было, и приходилось итти на риск.

— Зови Таню, — сказал я Ветрову.

Таня вошла с белкой. Маленький зверек сидел у нее на плече и забавно поглядывал на нас своими живыми глазками.

— Вы меня звали, Кондратий Филиппович? — спросила Таня.

— Да. Садись!

Девушка послушно села.

— Сейчас, Танюша, настали такие дни, когда всем нам придется крепко поработать, чтобы выполнить с честью начатое дело. Ты готова помогать нам? — спросил я, всматриваясь в ее исхудалое лицо.

Таня широко раскрыла глаза:

— Конечно, готова! Как же иначе!

— Сегодня предстоит пройти километров двадцать. Уйдем все, кроме Сережи. Как ты себя чувствуешь?

Таню надо было поддержать. Она тяжело переносила смерть Семена, не находила в себе сил перебороть, одолеть горе.

Мне хотелось включить ее в активную работу, заставить жить вместе с нами интересами дела, оторвать от тяжелых дум, удалить от острова, где еще свежа могила Семена.

— Я пойду с вами, Кондратий Филиппович.

— А не подведешь? — спросил я.

— Как это «не подведешь»?

— Выдержишь? Не придется тебя на руках тащить?

— Ну что вы! Я же сюда сама пришла, наравне со всеми. Чуть не сто километров шла.

— Хорошо, посмотрим… Ну, Сережа, спрашивай теперь о поляне.

— О какой поляне? — заинтересовалась Таня.

— Помнишь, — сказал Сережа, — поляну, где мы тебя оставляли, когда сюда шли?

— Помню.

— Велика она?

— Ну, как сказать… — Таня немного задумалась. — По-моему, очень большая.

— Больше той, на которую я должен был прыгать? — спросил я.

Таня махнула рукой:

— Что вы! Конечно, больше! Наверное, с километр будет.

— Отлично! Теперь вот что: готовь завтрак попроще да посытнее, и тронемся в путь.

Березкин внес предложение: после осмотра поляны на остров не возвращаться, а двинуться к озеру на встречу с Фомой Филимонычем. Этот вариант сокращал путь на семь километров и, следовательно, экономил больше часа времени.

Тогда возник вопрос о предстоящем сеансе с Москвой. После осмотра поляны необходимо будет сообщить размеры площадки и ее пригодность для посадки самолета.

— Во сколько сеанс? — спросил я Сережу.

— В шестнадцать часов.

Решили итти к поляне трое: я, Березкин и Таня. Оттуда Березкин должен вернуться на остров, а мы с Таней — к озеру.

После завтрака, в восемь часов утра, мы покинули остров.

До поляны добрались за два часа. С первого же взгляда всем стало ясно, что она пригодна не только для приема транспортного самолета, но вполне может служить даже аэродромом.

Я набросал текст радиограммы и передал Березкину.