Конец партии: Воспламенение (СИ)

- …но один человек, который был введен в заблуждение… - Эбер прерывисто вздохнул, будто ему не хватало воздуха, - я не знаю, как иначе принимать это, осмелился восстановить его, несмотря на волю народа, явно высказавшегося насчет этого… этого предателя!

Выгородить Демулена, отвести гнев разбушевавшегося народа в сторону, впервые обвинить в потворстве вражеским силам не только “умеренных”, но и Эбера с его сторонниками. Скорее всего, это не было частью плана, это был экспромт, сочиненный на ходу, но теперь из него, как из случайно уроненного зернышка, выросло, опутывая своими мощными корнями все больше и больше людей, нечто гигантское и устрашающее.

Конечно же, Эбер говорил о Робеспьере.

Было очень тихо.

Я решила убираться, пока не поздно. Сегодня Эбер пошел ва-банк, поставил все, и у него нет иного выхода - только поднимать бунт прямо сейчас, не дожидаясь, пока его разгоряченные слушатели остынут. А если это так, то мне надо предупредить всех, что здесь намечается очередная маленькая революция.

Пользуясь тем, что все смотрят только на Эбера, я неслышно спрыгнула на пол и начала медленно пробираться к выходу. До двери оставалось каких-то несколько метров, как вдруг кто-то с силой схватил меня за локоть.

- Вот она! Я ее узнала!

Я тоже узнала мгновенно. Державшей меня женщиной была ни кто иная, как Симона.

От ее крика все будто очнулись ото сна и, как по команде, обернулись к нам. Я не успела даже моргнуть, как Симона сорвала с моей головы шляпу и швырнула ее под ноги собравшимся. Я против воли схватилась за рассыпавшиеся волосы, будто могла закрыть их одной ладонью.

- Я ее узнала! - завопила Симона пуще прежнего. - Она сообщница этой девицы Корде! Они действовали заодно!

Я не знала, что на нее нашло, но отчетливо понимала, что оправдываться - не лучшая тактика. Слушать меня тут не станут, а вот использовать в качестве того, на кого можно вылить всю накопившуюся злобу - вполне. Проще говоря, до собравшихся дошел смысл слов Симоны, и их лица одновременно приобрели одинаковое хищное животное выражение. Его я тоже знала неплохо, как и то, что тому, к кому оно обращено, лучше всего как можно быстрее уносить ноги.

Я рванулась что было сил, отпихнув Симону в сторону, и - о чудо, - почувствовала себя на свободе. Медлить было нельзя, и я юркнула в двери, едва не сшибив мимоходом парочку заходивших в клуб патриотов. Охранники у входа, если и хотели меня схватить, то не успели - одним прыжком преодолев крыльцо, я почти кубарем скатилась вниз по ступенькам.

Не впервые мне приходилось убегать, спасая свою жизнь, но сейчас я поняла, что все-таки плохо успела изучить Париж за прошедший год - мысленную карту смыло из головы, как бурным потоком воды, едва я заслышала за своей спиной дробный топот множества ног.

Сколько человек за мной гналось? Десять? Пятнадцать? Я не знала, я боялась даже на секунду затормозить, чтобы оглянуться. Не помня себя от ужаса, я кинулась в первый попавшийся переулок, оказавшийся, о счастье, не тупиком, потом в еще один и еще…

Мне повезло, что было достаточно поздно, и улицы были пустынны, иначе первый же попавшийся честный гражданин счел бы своим долгом схватить удирающую от патриотов заговорщицу. С другой стороны, помощи просить было тоже не у кого, а это было бы неплохо - воздух у меня в легких быстро закончился, дыхание сбилось на хрип, а в правом боку разлилась нещадная боль. Вдобавок ко всему у меня начали заплетаться ноги, и больше всего я боялась споткнуться о камни мостовой. Куда бежать, я не представляла даже примерно, и, только выскочив к Сене, поняла, что совсем рядом находится верное убежище - дом Дантона.

Бежать было тяжело, сердце бухало в груди, как свинцовое, а перед глазами прыгали черные точки, но ничто не могло подгонять меня лучше, чем звуки погони за спиной. Судя по всему, число преследователей сократилось, кто-то отстал, но остальные не думали оставлять меня в покое. Один раз они чуть не зажали меня с двух сторон в переулке, мне удалось перебраться через невысокий забор и, по пути искупавшись в луже, спастись через чей-то двор. Вид у меня после этого, наверное, был тот еще, но путь был срезан, а главное - я выиграла полминуты, которые стали для меня спасительными, когда я подлетела к нужному дому и принялась колотить в дверь.

- Кто-нибудь, откройте, пожалуйста!

- Попалась! - донеслось до меня с другого конца улицы. - Она где-то здесь!

Они меня пока не видели, но было ясно, что это ненадолго. Понимая, что это конец, я бессильно прижалась спиной к двери, готовясь встретить своих врагов лицом к лицу. Но умирать мне не хотелось совсем, и поэтому я крикнула слабеющим голосом, не надеясь, что кто-то ответит:

- Жорж! Жорж!