Конфуций

Однако тот оставался совершенно невозмутимым, и очень скоро чиновники выдохлись.

От нечего делать, Фань указал на возвышавшуюся рядом башню.

— Тому, кто спрыгнет с нее, — сказал он, — я дам сто золотых!

Чиновники только посмеялись в ответ: желающих сломать себе шею среди них не нашлось даже за столь крупную огромную сумму.

— Если позволите, — неоижданно для всех сказал Кай, — я прыгну!

— Позволим! — милостиво кивнул Фань, прекрасно понимавший, что ему никогда не придется платить по счету, поскольку даже не сомневался, что прыгнувший с такой высоты человек разобьтеся в лепешку.

Кай взошел на башню и бросился вниз. К изумлению наблюдавших за ним людей, он опустился он на землю, не повредив ни единого сустава.

Фань недовольно нахмурился.

— Это случайность! — произнес он. — Я, — взглянул он на Кая, — отдам тебе деньги, но при условии, если ты нырнешь в омут в излучине реки и достанешь со дна драгоценную жемчужину. Достанешь ее — и она твоя! Если же нет, то ты не получишь и ста золотых…

Кай нырнул и через минуту появился на поврехности воды с жемчужиной в руке.

На этот раз никто не смеялся. Сам сановник был настолько поражен увиденным, что не только отдал Каю деньги, но и приказал одеть его в шелковые одежды и кормить его в любое время суток.

Через несколько дней в сокровищнице Фаня, где хранились дорогие изделия из шелка, вспыхнул сильный пожар.

— Кай, — сказал сановник, — если ты спасешь мой шелк, я дам тебе любую награду!

В следующее мгновенье Кай исчез в пламени и вытащил весь шелк. На теле его не было видно ни одного ожога.

И вот тогда-то Фань и его окружение поняли, что перед ними не простой человеко, и стали просить у него прощения:

— Мы, — наперебой причитали они, — не ведали, что ты владеешь чудом, и обманывали тебя. Мы не ведали, что ты — святой, и оскорбляли тебя. Считай нас дураками, считай нас глухими, считай нас слепыми, но скажи, в чём заключается твой секрет?

— Нет у меня никакого секрета, — ответил Кай. — А почему так происходит, я и сам не знаю! Но об одном случае я вам все же расскажу. Не так давно двое из вас ночевали в моей хижине, и я слышал, как они восхваляли Фаня, который, по их словам, может оживить мёртвого, богатого сделать бедняком, а бедного — богачом. Тогда я отправился к нему. Когда пришёл сюда, я верил каждому вашему слову. Не думая ни об опасности, ни о том, что станет с моим телом, я боялся лишь одного: быть недостаточно преданным, недостаточно исполнительным. Именно это придавало мне силы и толкало вперед. Вот и всё. Только сейчас, когда я узнал, что вы меня обманывали, меня от страха охватила дрожь. Более того, я теперь не смогу ещё раз приблизиться к воде и пламени…

После этого случая Фань и его сановники перестали обижать нищих. Встретив их, они выходили из колесницы и кланялись.

— Вы не находите этот рассказ странным? — спросил ученик.

— Нет, не нахожу, — покачал головой Конфуций. — И тебе давно уже следует знать, что человек, полный веры, способен воздействовать на вещи, растрогать небо и землю, богов и души предков, пересечь Вселенную с востока на запад, с севера на юг, от зенита до надира. Не только пропасть, омут или пламя — ничто его не остановит. Кай поверил в ложь, и ничто ему не помешало. Запомни это, юноша!

Конечно, это выдуманная история. И ничего странного в этом нет. Ведь описывает же Евангелие, как Христос оживлял мертвых!

Но она лишний раз доказывает, что человек, если захочет, может все…

Как-то, гуляя с учениками, Конфуций засмотрелся на горный водопад, который падал с большой высоты в бурлящую реку.

К его несказанному удивлению, какой-то крестьянин собрался перейти бурлящий поток вброд.

Конфуций послал к нему учеников, чтобы удержать его от безумного поступка. Однако тот отмахнулся от посланных к нему учеников и, к всеобщему удивлению, перебрался через руку.

— Как это вам удалось выбраться из такого потока невредимым? — поинтересовался Конфуций, перейдя на другую сторону реки по мосту.

— Все дело в том, — ответил смельчак, — что я вверяюсь ему. А вверившись, плыву по течению. Именно поэтому я и перехожу столь бурные реки…

— Что же, все правильно, — после недолго размышления взглянул Конфуций на учеников, — даже с таким бурным потоком можно сродниться, если ввериться ему. То же самое касается и людей…

— Скажите, Учитель, — спросил один из учеников, — а не лучше ли будет для нас, если бы несколько смягчили некоторые свои требования, посокльку они его начала слишком высоки и недоступны для большинства?