Читаем Консерватизм в прошлом и настоящем полностью

Только в рамках голлизма стал формироваться реформистский консерватизм, в той или иной мере учитывающий реальности эпохи. Голлизм как конгломерат различных течений правых сил не поддается однозначной оценке. Подобно бонапартизму он охватывал широкий политический спектр, не укладывавшийся в границах консерватизма. Отмечая многообразие, многоликость голлизма, видный французский историк Р. Ремон считал, что это явление колебалось в диапазоне между орлеанской и бонапартистской традициями{242}. Практически это означает, что голлизм вобрал в себя тенденции от праволиберальной до правоконсервативной включительно. Как раз буржуазный реформизм был одним из главных связующих элементов довольно пестрого голлистского лагеря{243}. Не только собственно голлистская партия, но и примкнувшие к ней «независимые», лидером которых стал В. Жискар д’Эстен, вступили на этот путь.

После ухода де Голля с политической арены в 1969 г. в голлистском лагере усилилась внутренняя борьба, усугубилась дифференциация между различными консервативными течениями. В результате сложной идейно-политической эволюции более четко вырисовались контуры консерватизма либерально-реформистского и традиционалистского (в современном смысле) типа.

Сборным пунктом умеренных консерваторов и правых либералов явился Союз за французскую демократию, основанный в 1978 г. сторонниками тогдашнего президента В. Жискар д’Эстена. Как и многие американские неоконсерваторы, представители этих кругов нередко предпочитают именовать себя либералами. В данном случае, признает французский политолог Ж.-К. Колльяр, слово «либерализм» используется как заменитель понятия «консерватизм», чтобы подчеркнуть стремление свести к строго ограниченному минимуму роль государства{244}. Показательно совпадение характеристик, данных Жискар д’Эстену его другом, социал-демократом, бывшим канцлером ФРГ Г. Шмидтом, и соперником, оппонентом справа, Ж. Шираком. Отмечая свою духовную близость к Жискар д’Эстену, Г. Шмидт говорил: «Он — либеральный консерватор, а я — консервативный социал-демократ»{245}.

Жискар д’Эстен не ограничился практической модернизацией политической линии, но и подвел под нее идейную базу, которая совершенно отсутствовала у его предшественников — «независимых». Такой идейной основой стала его книга «Французская демократия», выдержанная в духе реформистского консерватизма с учетом голлистского опыта. Отвергая «дирижизм» голлистского периода, Жискар д’Эстен не высказывается в ней за резкое свертывание государственного вмешательства. «Совершенно очевидно, — подчеркивает он, — что нельзя помышлять об ограничении государства лишь теми функциями, которые когда-то входили в королевские прерогативы: оборона, правосудие и выпуск денег. Все крупные социальные задачи — просвещение, здравоохранение, деловая жизнь, а также промышленное и сельскохозяйственное развитие требуют определенного вмешательства или участия государства в той или иной форме»{246}. Если де Голль делал упор на форсированное индустриальное развитие за счет социальной политики, то Жискар д’Эстен, наученный опытом майских событий 1968 г., видит необходимость участия государства в социальных процессах, с тем чтобы избегать классовых конфликтов.

Современный вариант консерватизма традиционалистского типа во Франции многие ученые и публицисты видят в ОПР (Объединение в поддержку республики) и его лидере Ж. Шираке. С одной стороны, ОПР выступает за максимальное использование достижений НТР, а с другой — за «традиционные ценности». Иными словами, экономическая программа, обращенная в будущее, сочетается с воззрениями, обращенными в прошлое. По отношению к левым силам Ширак и его партия занимают позицию бескомпромиссной конфронтации. Не случайно известный американский консервативный публицист К. Филлипс помещает «французских голлистов Жака Ширака» в одном ряду с рейгановским консерватизмом, политической командой Маргарет Тэтчер и сторонниками Франца-Йозефа Штрауса{247}.


* * *

Как мы видели, уже к началу 70-х годов в лагере консерваторов наметился переход от политики приспособления к наступательной стратегии. В процессе этого перехода началась новая смена декораций: реформистский консерватизм стал отходить на второй план; соответственно начала все очевиднее возрастать роль правого консерватизма традиционалистского типа. Все это сопровождалось усилением активности консерваторов-экстремистов и правых радикалов.

Глава 4. КОНСЕРВАТИЗМ В ПРЕДДВЕРИИ XXI В



Перейти на страницу:

Похожие книги

1937. АнтиТеррор Сталина
1937. АнтиТеррор Сталина

Авторская аннотация:В книге историка А. Шубина «1937: "Антитеррор" Сталина» подробно анализируется «подковерная» политическая борьба в СССР в 30-е гг., которая вылилась в 1937 г. в широкомасштабный террор. Автор дает свое объяснение «загадки 1937 г.», взвешивает «за» и «против» в дискуссии о существовании антисталинского заговора, предлагает решение проблемы характера сталинского режима и других вопросов, которые вызывают сейчас острые дискуссии в публицистике и науке.Издательская аннотация:«Революция пожирает своих детей» — этот жестокий исторический закон не знает исключений. Поэтому в 1937 году не стоял вопрос «быть или не быть Большому Террору» — решалось лишь, насколько страшным и массовым он будет.Кого считать меньшим злом — Сталина или оппозицию, рвущуюся к власти? Привела бы победа заговорщиков к отказу от политических расправ? Или ценой безжалостной чистки Сталин остановил репрессии еще более масштабные, кровавые и беспощадные? И где граница между Террором и Антитеррором?Расследуя трагедию 1937 года, распутывая заскорузлые узлы прошлого, эта книга дает ответы на самые острые, самые «проклятые» и болезненные вопросы нашей истории.

Александр Владленович Шубин

Политика
Битва за небеса
Битва за небеса

Воздушные сражения с «летающими крепостями» и битвы ракетных установок с «фантомами»… Первая Русско-израильская война, «звездная баталия» 1982 года и постановка плазменных «облаков» в космосе… Русский «нефтеград» в море юго-восточнее Сайгона и настоящий Китеж в скальных толщах Красноярска… Космические «часовые» страны и генераторы, которые делают невидимыми наши ракеты и истребители… Атаки крылатых роботов в долине Бекаа и убийственный огонь установок «Куб»… Все это не фантастика, а совершенно реальная история пашен родной страны. История Великого противостояния с Западом, длившегося почти полвека. О ней мы попытаемся рассказать в этой книге продолжении «Сломанного меча Империи». Мы продолжаем поиски русской техноцивилизации высокого уровня, которая зарождалась под прелой советской шелухой, и которую Запад попытался уничтожить, «взорвав» СССР. Мы находим ее шедевры и реликвии, открываем еще живые центры нашей силы. Вы узнаете о том, какими должны были стать воздушно-космические силы Империи 2000 года н прочтете о русских крылатых ракетах А-101, посрамителях Запада. Вы познакомитесь с планом построения страны-сверхкорпорации, которую так боялись США. Вы познаете антимир «чужих» среди нас и услышите пророчество Файта Харлана, познаете механику нынешней грандиозной битвы за мировой господство, начатой новыми завоевателями весной 1999 года. Ведь мы написали не только очерк Третьей Мировой, Холодной войны 1945-1991 годов, но и даем прогноз Четвертой. Как и сто лет назад, сегодня нам брошен вызов. Перед нами опять стоит выбор: «Победа или смерть». Русские могут и должны выстоять в бурях уже XXI века. Об этом – читайте в «Битве за Небеса». И знайте – вас ждет следующая книга. Имя ей – «Гнев орка».

Максим Калашников

Фантастика / Публицистика / История / Политика / Альтернативная история / Образование и наука