Константин Райкин и Театр «Сатирикон»

Как известно, Мольер в своих путешествиях по Франции в составе странствующей труппы многому научился у итальянских актеров. В Париже мольеровская труппа и труппа Итальянской комедии долгое время играли на одной и той же сцене театра Пале-Рояль. Одним из главных театральных наставников и вдохновителей Мольера был престарелый руководитель труппы Итальянской комедии – неаполитанец Тиберио Фьорилло, знаменитый Скарамуш. Ненавистники в своих пасквилях называли Мольера «великим учеником великого шута», желая унизить и того и другого, а на деле против воли прославляя их.

Тиберио Фьорилло взял за основу своей маски традиционного неаполитанского Скарамуччу, похожего на Капитана, но сделал его менее воинственным и более лиричным. Перебравшись в Париж из Италии, он и вовсе избавил своего Скарамуччу от черной кожаной маски и стал играть с открытым лицом, набеленным в манере французских актеров: так неаполитанский Скарамучча превратился во французского Скарамуша. Влияние Скарамуша ощутимо в образах мольеровских плутов: Маскариля, Скапена, Сганареля.

От итальянцев Мольер крепко усвоил понимание актера как творца, сочинителя своей роли, а не простого исполнителя замысла драматурга. Из этого понимания родилась мольеровская манера насыщать свои роли богатейшей мимикой, пластикой, превращая простой эпизод в целую вереницу маленьких актерских событий. Очевидцы записали, что в одной из сцен «Мнимого рогоносца» Мольер в роли Сганареля, чтобы передать все оттенки ревности, не менее двадцати раз менял выражение лица. От итальянцев же он перенял искусство импровизации и трансформации: в «Докучных» Мольер играл, быстро переодеваясь, одну за другой пять ролей – и каждую с характерным голосом, интонацией, мимикой, пластикой.

Константин Райкин – абсолютно мольеровский актер, умеющий развить до громадных размеров мир своей роли, насытить ее бесконечным количеством деталей, событий, оттенков и полутонов, не покидая при этом фундамента, предложенного драматургом и режиссером. И для Райкина-режиссера драматургия Мольера становится поводом для разнообразного выявления лицедейской природы сценических событий. Поэтому именно на материале Мольера Райкин развивает с артистами «Сатирикона» прием трансформации – главный профессиональный прием артиста, выражающий суть его профессии: стать другим. В «Квартете» по мольеровским комедиям Г. Сиятвинда играет 14 персонажей.

Комедии Гольдони являются «актерскими» не в меньшей степени, чем комедии Мольера. Драматургия обоих авторов идеальна для выявления еще одной глубочайшей основы актерской профессии: умения обогатить простые ситуации живыми процессами внимания, оценки, реакции, осмысления, ассоциации, фантазии – индивидуальными для каждого артиста и ограниченными только его воображением.

В Мольере соединились и усилили друг друга два гения: актер и драматург; в Гольдони – драматург и режиссер. Характерно, что Константин Райкин развил свое режиссерское начало именно на «итальянской стезе», идущей от старинной итальянской комедии через Мольера – к Гольдони и Гоцци. Его режиссерский вклад в этот материал превосходит актерский; спектаклей, поставленных им по сей день, в два раза больше, чем спектаклей, в которых он сыграл роли. Для сравнения, Шекспир для него – преимущественно «актерский» автор: Райкин играл его больше, чем ставил; на материале Э. Ростана установился паритет. Следующим классическим автором, в котором Райкин-режиссер будет преобладать над Райкиным-актером, станет А. Н. Островский – прямой продолжатель линии Гольдони в России^[26].

Итак, итальянский миф в «Сатириконе» начался с комедии характеров («Кьоджинские перепалки»), затем проявился в искрометной комедии трансформаций («Квартет») и следом за ней – в комедии гротескных образов-масок («Синьор Тодеро»). К итальянской линии, конечно же, относится и красочное шоу «Шантеклер» с его птичьими образами, от которого протянется нить к грандиозному «Синему чудовищу».

Присмотримся к «Кьоджинским перепалкам» – спектаклю, полнокровно прожившему в репертуаре «Сатирикона» положенные пять с половиной лет и всегда собиравшему полные залы.

Гольдони относил эту комедию к новому типу пьес, которые он создал сам и назвал «коллективные комедии», или «комедии среды». Сюжет таких комедий строится не на увлекательной истории, а на последовательности ситуаций, цепи взаимодействий персонажей: герои на ходу что-то задумывают и решают, влияют своими идеями друг на друга, вступают в конфликты, подталкивают друг друга к поступкам, проистекающим из свойств их характеров, обижаются и мирятся. В таких взаимодействиях, часто вполне случайных, сюжет вторичен: процесс раскрытия характеров важнее, чем занимательность истории.