Константин Райкин и Театр «Сатирикон»

Спектакль начинался в центре пустой сцены в луче прожектора. Четверо артистов, напоминающих фигурки из кукольной арлекинады, в лучах прожектора исполняли пластическую зарисовку: они играли на воображаемых инструментах, и в зал неслась музыка. Потом эти четверо разыграли две короткие комедии: в первой Сганареля женили против его воли; во второй – дочка Сганареля вышла замуж, и снова против его воли; и с тем и с другим браком надо было в конце концов смириться. Такова простейшая сюжетная основа спектакля, главное в котором – яркая игра артистов, переполненная сценическими фантазиями и трюками.

Стилистику этого спектакля, открытую в «Сатириконе», можно обозначить как «аристократический балаган». С одной стороны, в нем использовались прямолинейные приемы площадного зрелища; с другой стороны, в действии была подчеркнута его театральность, близкая к гротеску итальянских масок и тщательно обособленная от повседневного быта. Четверка артистов показывала зрелище тщательно сконструированное, технически совершенное, уникальное и «дорогое» по своей сути. Мольеровские образы показались не расхожими; при всей своей открытой фарсовой природе, они не имели ничего общего с панибратской непосредственностью, бытовыми привычками и шутками праздной площадной толпы, которые так легко перетекают в вульгарность. Точно так же в «Фантастических листках» Жака Калло танцы его странных персонажей в масках совершаются вроде бы на площади, посреди народа. Но гротескная природа этих персонажей, так напоминающих огромных птиц, предельно удаляла их от быта, уводила прочь от гуляющих на ярмарке зевак; так что танцы эти проходили как будто бы в пустоте, очень похожей на пустоту сцены в самом начале спектакля «Квартет».

В конце спектакля, на поклонах, под музыку артисты раздвинули ширмы и показали фрагмент закулисной работы: сложно организованные смены костюма, сопровождавшие спектакль и обычно спрятанные от зрителей. «Квартет» посвятили памяти А. И. Райкина, который довел до совершенства искусство трансформации с помощью костюма и маски. Те, кто не видел «Квартет», поймут, что́ это был за спектакль, посмотрев еще одну комедию трансформаций, сыгранную тремя артистами-сатириконовцами: «Лекарь поневоле» Мольера в постановке К. Райкина (2014), по сей день сохраняющуюся в репертуаре. Такие комедии появляются в наши дни только в «Сатириконе», и начало этой традиции было положено в период «большой классики».

Панталоне и другие маски XXI века

Богатейшая палитра актерских образов, положенных на основу традиционных итальянских масок, открылась в следующем спектакле по Карло Гольдони: «Синьор Тодеро хозяин» в постановке Роберта Стуруа (2002). Образ Тодеро – старого хозяина, самого скупого, своенравного и несносного человека в мире, Гольдони, по его признанию, списал с натуры. В Венеции пользовались легендарной славой сразу несколько таких стариков – сам Тодеро, живший в незапамятные времена (его имя стало нарицательным), и старик – современник Гольдони, тоже известный всей Венеции. По словам Гольдони, этого старика и его семью все узнали на премьере в январе 1762 года; так что сам старик ушел с премьеры «взбешенный», безвольный сын его (прототип Пеллегрина) – «посрамленный», а невестка (прототип Марколины) прямо в зрительном зале «наслаждалась успехом пьесы».

Но при всем желании Гольдони подчеркнуть жизненную обусловленность образа Тодеро, заключенную в нем сатиру на конкретных людей, его происхождение от маски Панталоне было и остается столь же очевидным. Константин Райкин в своей работе шел по линии соединения характера и маски. Маска предельно удалила его от природы и дала свободу в пластическом конструировании гротескного образа. В то же время стихия жизни, наполнившая маску Панталоне, вереница наблюдений за людьми, перенесенных внутрь, сделали ее уникальной, наделили поистине бесконечным количеством деталей и подробностей, сопровождавших чуть ли не каждый шаг этого удивительного Тодеро.