Константиновский равелин

Все еще не веря наступившему затишью, Евсеев, приказав особенно внимательно следить за врагом, решил пройти по постам, чтобы выяснить последствия штурма. Страшная картина разрушения представилась его глазам: в вековых стенах лицевой части зияли огромные дыры, секции, где раньше располагались бойцы, превратились в бесформенные груды развалин, горы раздробленного известняка возвышались у подножия некогда величественного каменного массива. С трудом сохраняя равновесие, балансируя, точно на проволоке, Евсеев пробрался по руинам в сектор Булаева. Уже продвигаясь по полузаваленному коридору, он услышал размеренный голос Калинича, и на душе сразу стало легче и спокойнее.

Приведя себя в порядок перед входом (он успел изрядно выпачкаться, пока проделал этот путь), капитан 3 ранга решительно шагнул вперед.

— Евгений Михайлович! — радостно встретил его Калинич, спеша навстречу. Остальные вскочили на ноги.

— Иван Петрович! Ваня! Ну, как тут у тебя? — дрогнувшим голосом опросил Евсеев, жадно всматриваясь в оставшихся бойцов. Их было немного, и Евсеев повторил: — Ну, как тут у тебя?

— Выдержали, Евгений Михайлович! — сказал Калинич совсем не веселым тоном. — А людей осталось — вот только мы. — Он обвел рукой вокруг себя. — Там еще лежат пятеро раненых. Никак не могут дождаться Усова!

Евсеев посмотрел на небольшую кучку сбившихся вплотную людей, уставших, измученных, перепачканных кровью и пылью, и голос его дрогнул вторично:

— От имени Родины — спасибо, родные!

И хотя благодарность носила неофициальный характер, матросы подтянулись и ответили дружным хором:

— Служим Советскому Союзу!

Евсеев почувствовал, как стала наворачиваться на глаза предательская слеза и, поспешно отвернувшись, жестко проговорил:

— Теперь, пожалуй, они угомонились до утра! Если вы обратили внимание, они даже увезли тяжелые орудия и часть танков; считают, что с нами уже покончено! Утром надо будет им показать, как они заблуждаются!

— Покажем! — с готовностью подхватил как всегда спокойный и уравновешенный Булаев.

Будто только что его заметив, Евсеев поманил пальцем, тихо спросил:

— Может быть, вам что-нибудь надо?

Булаев немного помялся, затем твердо ответил:

— Нет, товарищ капитан третьего ранга! Боезапаса хватит еще на день боев. Амбразуры — во какие нам сделали! — Он махнул рукой на зияющие дыры обращенной к врагам стены. — Так что теперь фриц как на ладони!

Евсеев грустно усмехнулся, мягко сказал:

— Это палка о двух концах. Не только фриц, но и вы как на ладони стали!

— Да нас он со страху не видит! — засмеялся задорно Булаев и, как ни горько было после сегодняшних потерь, засмеялись и остальные.

Успокоенный несломленным духом булаевских бойцов, Евсеев приказал перед уходом:

— Отдыхать только повахтенно! Наблюдение не прекращать ни на минуту! Наладить связь с КП!

Уже у входа он отвел Калинича в сторону и сказал шепотом:

— Жду тебя в двадцать четыре ноль-ноль в кабинете!

Комиссар понимающе кивнул головой.

Нет! Положение было совсем не безнадежное! Сектор Юрезанского почти не пострадал, а в остальных были частично разрушены только передние, обращенные к врагу стены.

Сорок человек еще могли держать в руках оружие, а это было не так уж мало для таких людей, как защитники равелина. Вот только плохо было с ранеными: к уже имеющимся прибавилось еще десять человек, да к тому же никак не могли найти Усова, который пропал чуть ли не в первые минуты обстрела.

Когда Евсеев пришел в лазарет, бледная от волнения Лариса сбивчиво доложила:

— Он все время был здесь… Потом раздался очень сильный взрыв… Через несколько минут прибежал матрос, он кричал, что в его секторе завалило несколько человек. Николай Ильич стал собираться. Я сказала: «Куда же вы? Там ведь бомбят!» Он ответил: «Ждать невозможно!» — и выбежал во двор… Больше я его не видела…

— Да-а-а… — протянул Евсеев, догадываясь обо всем, что произошло дальше. — Вы не запомнили этого матроса?

— Нет. Мне кажется, я его видела впервые, — с сожалением ответила Лариса, понимая мысль Евсеева. — Все равно надо срочно искать Усова.

Евсеев ответил, поглощенный своими мыслями:

— Да, да! Мы сейчас это организуем!

Усова нашли, когда уже совсем стемнело, в одном из полузаваленных коридоров. Лежал он, разметав руки, смотря в потолок остекленевшими глазами. Весь его левый бок был залит загустевшей кровью, а там, где когда-то билось горячее, смелое сердце, зияла страшной черной пустотой осколочная рана.

В это никто не хотел верить. Усов вспоминался живым, и только живым! Вспоминалось, как он умел лечить больных, быстро и хорошо, и пользовался в равелине репутацией знающего и умелого врача. Вспоминалось, как он окончательно покорил матросов, сделав на маленьком скрипучем турнике во дворе равелина несколько виллиоборотов подряд. Матросы после его ухода восхищенно перебрасывались фразами:

— Вот тебе и доктор! Да он лучше любого физкультурника «солнце» крутит!

— Ребята, а видели у него мускулищи? Во? Как два бугра!