Конституция свободы

Нам следует рассмотреть не те редкие случаи, когда приходится отказываться от некоторых гражданских свобод, приостанавливая действие принципа неприкосновенности личности или вводя осадное положение, а те условия, при которых в интересах общества время от времени могут быть нарушены некоторые права индивидов или групп. Вряд ли можно оспорить то, что в ситуации «явной и непосредственной опасности» приходится урезать даже такие основные права, как свобода слова, или что правительству порой может быть необходимо для принудительной покупки земли прибегнуть к праву на принудительное возмездное отчуждение частной собственности (eminent domain). Но для сохранения верховенства закона необходимо, чтобы такие действия осуществлялись только в крайних, определяемых законом ситуациях, так чтобы их обоснование не опиралось на произвольное решение какого-либо органа власти, а могло быть в порядке надзора проконтролировано независимым судом; и, кроме того, чтобы затронутые этими действиями люди не были разочарованы в своих законных ожиданиях, но получили полную компенсацию за ущерб, понесенный ими в результате таких действий.

Там, где преобладало верховенство закона, всегда признавался принцип «не должно быть конфискации без справедливой компенсации». Однако не всегда осознавалось, что он является непременным и важнейшим элементом принципа верховенства закона. Его требует справедливость; но еще важнее, что для нас он служит главной гарантией того, что эти необходимые вторжения в частную сферу будут разрешены только в случаях, когда общественный выигрыш будет явно больше, чем ущерб, нанесенный тем, что не оправдались нормальные индивидуальные ожидания. Главное предназначение требования о полной компенсации состоит в том, чтобы служить уздой для подобных вторжений в частную сферу и обеспечивать гарантию того, что возникшая необходимость достаточно серьезна, чтобы оправдать отступление от принципа, на котором держится нормальное функционирование общества. Поскольку трудно оценить выгоды от подобных действий государства, часто неосязаемые, а также с учетом печально известной склонности опытных администраторов преувеличивать важность сиюминутных целей, представляется даже желательным, чтобы сомнение всегда толковалось в пользу частного владельца и компенсация, соответственно, устанавливалась на таком высоком уровне, какой только возможен без поощрения явных злоупотреблений. Это означает, в конце концов, всего лишь то, что если уж допускается исключение из общего правила, то выгода общества должна явно и существенно превосходить потери.

10. Итак, мы завершили перечень основных факторов, в совокупности составляющих принцип верховенства закона, но не рассмотрели такие важные процессуальные гарантии, как habeas corpus[510], суд присяжных и все прочее, что большинство жителей англосаксонских стран рассматривают как основание своей свободы[511]. Английские и американские читатели, возможно, сочтут, что я поставил телегу вперед лошади, сконцентрировавшись на мелочах и оставив в стороне фундаментальные вещи. Это было сделано вполне сознательно.

Я никоим образом не хочу принизить значимость процессуальных гарантий. Вряд ли можно переоценить ее в деле сохранения свободы. Но хотя их важность в целом признают, мало кто понимает, что они не могут эффективно действовать, если не признать верховенство закона в том виде, как мы его определили, без этого процессуальные гарантии окажутся бесполезными. Действительно, по-видимому, именно глубокое уважение к этим процессуальным гарантиям позволило англоговорящему миру сохранить средневековую концепцию господства закона над людьми. Но это не доказывает того, что свободу удастся сохранить, если пошатнется фундаментальная вера в существование абстрактных правил закона, которые ограничивают всякую власть в ее действиях. Предназначение форм судопроизводства состоит в том, чтобы гарантировать, что решения будут приниматься в соответствии с законами, а не в соответствии с относительной желательностью тех или иных целей или ценностей. Все процессуальные нормы, все принципы, предназначенные для защиты индивида и обеспечения беспристрастности правосудия, предполагают, что любой спор между индивидами или между индивидами и государством может быть решен путем применения общего закона. Они задуманы для того, чтобы обеспечить господство закона, но они бессильны защитить правосудие там, где закон осознанно оставляет решение на усмотрение власти. Только когда решает закон – а это означает, что последнее слово принадлежит независимым судам, – процессуальные гарантии являются гарантиями свободы.