Конституция свободы

Но сегодня опасность заключается не столько в открытом вмешательстве извне, сколько в усилении контроля со стороны тех, кто распоряжается деньгами, поскольку растущие финансовые потребности исследователей дают большие возможности для такого контроля. Это реальная угроза интересам научного прогресса, потому что идеал единого централизованного управления всеми научными усилиями разделяют и некоторые ученые. Хотя первая большая атака, организованная в 1930-х годах под сильным марксистским влиянием и во имя планирования науки, была успешно отбита[830], а последовавшие споры помогли лучше осознать важность свободы в этой области, представляется вероятным, что попытки «организовать» научные усилия и направить их на достижение конкретных целей будут в тех или иных формах повторяться.

Заметные успехи России в определенных областях, послужившие причиной нового интереса к целенаправленной организации научных усилий, не должны удивлять нас и служить причиной для отказа от нашего мнения о важности свободы. Нельзя отрицать, что любая цель или любое ограниченное число целей, о достижимости которых уже известно, будут достигнуты быстрее, если им будет отдан приоритет и центральное руководство выделит для этого все необходимые ресурсы. Поэтому тоталитарная организация и бывает более эффективной в коротких войнах и поэтому тоталитарное правительство очень опасно для других, когда у него есть возможность выбрать самый благоприятный момент для войны. Но это не означает, что прогресс знаний в целом будет идти быстрее, если подчинить все усилия тому, что сегодня представляется наиболее важной целью, или что в конце концов более сильной окажется страна, которая более сознательно и целенаправленно организует свои усилия[831].

Другой фактор, который способствовал укреплению веры в превосходство централизованно управляемых исследований, – несколько преувеличенное представление о том, насколько прогресс современной промышленности обязан организованной коллективной работе больших промышленных лабораторий. На деле же, как недавно было показано в деталях[832], даже в главных технических достижениях последнего времени намного большую роль, чем принято думать, сыграли личные усилия, и часто речь идет о людях, удовлетворявших свой любительский интерес или случайно наткнувшиеся на проблему. И то, что представляется верным для прикладных областей, тем более верно для фундаментальных исследований, где намного труднее предвидеть направление, в котором будет достигнут решающий успех. В этой области существующий упор на коллективную работу и кооперацию несет настоящую опасность, и вполне возможно, что больший индивидуализм европейца (отчасти объясняемый тем, что он меньше привык к щедрому финансированию, а потому меньше от него зависит) дает ему некоторое преимущество перед его американским коллегой в самых оригинальных областях фундаментальных исследований.

Пожалуй, нет более важного приложения нашего главного тезиса, чем идея, что прогресс знаний идет быстрее, когда научные устремления не зависят от какого-либо унифицированного представления об их социальной полезности, и каждый испытанный человек может посвятить себя решению задач, в которых, по его мнению, у него есть наилучшие шансы преуспеть. Когда – и это все чаще бывает во всех экспериментальных областях – невозможно дать каждому квалифицированному исследователю возможность самому решать, как использовать свое время, поскольку в работу вовлечены большие материальные ресурсы, перспективы успеха будут наибольшими, если вместо того, чтобы фонды контролировал один орган, распределяющий средства по единому плану, существовало бы множество независимых источников, чтобы даже у неортодоксального мыслителя был шанс найти тех, кто его услышит и поддержит.

Хотя мы еще многого не знаем о том, как лучше управлять независимыми фондами, созданными для поддержки исследований, и хотя не может быть уверенности в том, что влияние очень больших фондов (с их неизбежной зависимостью от мнения большинства и вытекающей из этого склонностью усиливать колебания научной моды) всегда было настолько благотворным, насколько могло бы быть, мало оснований сомневаться в том, что многообразие частных пожертвований, предназначенных для развития узких областей, – одна из самых обнадеживающих особенностей американской ситуации. Но хотя нынешний налоговый кодекс мог привести к временному увеличению пожертвований в такие фонды, следует помнить, что те же самые законы затрудняют накопление новых состояний, так что в будущем эти источники могут иссякнуть. Как и повсюду, сохранение свободы в интеллектуальной и духовной деятельности будет в конечном счете зависеть от рассредоточения контроля над материальными ресурсами и от наличия людей, имеющих возможность выделять значительные средства на цели, которые им кажутся важными.