Конституционно-правовой статус человека (гражданина) в России

Предложение о сохранении определения гражданства в первую очередь как показателя государственной принадлежности – на основе идентификации его с государством, точнее, с одним из элементов государства – населением (народом) – высказывается и А. Н. Кокотовым. Он стоит на той позиции, что определение гражданства через понятие «принадлежность государству» допустимо и в условиях демократического государства. И это не принижает достоинства человека, так как при демократическом режиме «гражданство… представляет собой состояние взаимной принадлежности: не только индивид принадлежит государству, но и государство принадлежит гражданам. Граждане, если пользоваться цивилистической терминологией, являются “сособственниками” своего государства», поскольку имеют статус «субъекта верховной власти в составе народа». Определение гражданства как «принадлежности» народу – суверену приемлемо для характеристики статуса индивида только в демократическом государстве, где признается принадлежность власти народу, поэтому оно не является универсальным. В этой связи мы подтверждаем вышеизложенное мнение: мы считаем ошибочной постановку проблемы. Речь должна идти не о том, какое из понятий гражданства: как «государственной принадлежности» либо «правовой связи» («правоотношения» и т. д.) – является более правильным, а о дифференцированном определении понятия гражданства – как категории либо международного, либо внутригосударственного права. В международно-правовом аспекте понятие «государственная принадлежность» является родовым и стоит в третьем ряду понятий по отношению к таким двум известным в мировой практике видовым категориям, как гражданство и подданство. Гражданство и подданство объединяет тот общий признак, что они являются показателями «государственной принадлежности» лица. Сказанное относится к значению применения понятия «государственная принадлежность» в международном праве.

Характеристика гражданства как «государственной принадлежности» приемлема прежде всего для определения гражданства как категории международного, а не внутригосударственного права. Именно международно-правовую идентичность формулы гражданства как принадлежности лица к государству, по сути, подчеркивают специалисты, когда указывают на следующее ее достоинство: она позволяет «разграничивать население между различными государствами»341.

Возможно и синтезированное (единое для международного и внутригосударственного права) определение понятия гражданства, но оно должно оптимально учитывать два аспекта этого понятия, назовем их условно – два понятия гражданства: международно-правовое и внутригосударственное. При создании синтезированной формулы понятия гражданства важно исключить механическое сложение (либо противопоставление) международно-правового и внутригосударственного понятий гражданства, так как в этом случае неизбежно будет доминировать один из аспектов – а необходимо внесение соответствующих корректив в каждое из определений.

4.1.2. Концепция гражданства как государственной идентичности человека (лица)

Помимо предложений о модификации теории, характеризующей гражданство как состояние государственной принадлежности, в российской юридической науке начала XXI в. высказана новая, весьма конструктивная точка зрения – о целесообразности характеристики гражданства через категорию «государственная идентичность». Так, отдельные авторы считают, что гражданство следует характеризовать как отношения государственной идентичности. В частности, А. Г. Хабибуллин и Р. А. Рахимов, авторы первой в российской юридической литературе большой статьи на эту тему, пишут: «Чтобы более четко и детально обозначить связь гражданина с государством, статусность для отдельного индивида института гражданства, представляется необходимым введение в категориальный аппарат теории права и государства термина “государственная идентичность”342. По данным этих авторов, «термин “идентичность” (от английского – identity) лишь в последние годы прочно вошел в русскоязычную научную лексику (ранее его использовали главным образом психологи) и существенно потеснил более привычные отечественные термины “самоопределение”, “самоощущение”, “тождественность” и т. д. В западной науке это произошло еще в 70-е годы. В. С. Малахов склонен объяснять это утратой доверия в научном сообществе к традиционной понятийности»343.

Характеристика гражданства как состояния государственной идентичности означает, что, «будучи объективно существующей политико-правовой связью с государством, гражданское состояние личности представляет собой в то же время и субъективное отображение данной связи, личностную оценку индивидом своей принадлежности к определенному государству»344.